Но увы! Все ее попытки остаться равнодушной канули в бездну.
Померкли на фоне такой простой, но такой жестокой фразы:
«Само собой, Белова! Само собой!»
После его слов кабинет погрузился в полнейшую тишину. Звенящую. Давящую.
Нарушаемую лишь их тяжелым дыханием и навязчивым тиканьем настенных часов. Пауза затягивалась. Неловкость множилась в геометрической прогрессии.
Казалось, даже воздух — и тот загустел от напряжения.
Нет. Она определенно не должна была чувствовать странное паскудное опустошение в душе.
Но… чувствовала!
Не должна была испытывать жгучую боль в области солнечного сплетения.
Но испытывала, черт подери!
Проявляла слабость и ненавидела себя за это.
Наконец, не выдержав эмоционального гнета, Белова прочистила горло:
— Я, наверное, пойду…
— Нет! — прозвучало коротко, но емко.
— Почему? Мы все уже выяснили!
Виктор Эдуардович оставался непреклонен:
— Что мы выяснили? Я так и не услышал ни единого внятного ответа на свои вопросы! Теперь к ним добавился еще один: какого дьявола Слава болтает с тобой о моей личной жизни? Он совсем обнаглел?
— Мне-то откуда знать? — пискнула возмущенно. — Сами у него спросите!
— И спрошу! Обязательно спрошу!
Лена невольно хмыкнула, машинально перекинув свои шелковистые светлые волосы через плечо. Макаров тем временем извлек из кармана брюк мобильный телефон и торопливо набрал чей-то номер. А когда абонент ответил, мужчина раздраженно гаркнул в трубку:
— Немедленно зайди ко мне! Нет, не в спортзал! Я сейчас на кафедре!
Едва он успел сбросить вызов, в кабинет без стука вломилась Синицына.
«Хвала небесам! Ну наконец-то!»
Не потрудившись даже дверь за собою прикрыть, Ира приблизилась к ним вплотную и фактически заслонила ее от разгневанного преподавателя, точно живым щитом.
Храбро выдержав взгляд мужчины, она пылко возразила:
— Виктор Эдуардович, все не так, как могло показаться на первый взгляд!
— Что ты имеешь в виду?
— Лена ни в чем не виновата! — уверенно отозвалась подруга. — Еще утром мы даже не предполагали, что встретим вас здесь! И уж тем более не могли знать, что ко всему прочему вы окажетесь и нашим куратором! Это правда!
Макаров немного смягчился. Самую малость.
Чуть склонив голову набок, он задумчиво пояснил:
— Успокойся, Ирина! Я ее не обвиняю. Просто пытаюсь разобраться в сложившейся ситуации. Подобные совпадения выглядят крайне подозрительно, знаешь ли! Никак не могу избавиться от ощущения, что меня виртуозно водят за нос! Если это не Белова…
— Я тебя умоляю! — заносчиво фыркнул кто-то голосом их бывшего одноклассника — Славика Красницкого. — Да у них ума на подобные многоходовки не хватило бы! Причем у обеих!
Все трое рефлекторно посмотрели в сторону распахнутой двери.
И представшая взору картина шокировала Лену до глубины души.
Там, опершись плечом о дверной косяк и нагло усмехаясь, на них с высоты своего роста таращился не кто иной, как Вячеслав — мать его — Красницкий!
— Какого черта ты здесь забыл? — воскликнула девушка, чувствуя, как в венах закипает кровь. — Разве ты не должен находиться сейчас в Европе?
Молодой человек соизволил пройти внутрь и плотно прикрыть дверь.
Затем приблизился к ним и уставился на Ирину долгим немигающим взглядом.
Не разрывая зрительного контакта с Синицыной и никого кроме нее не замечая, он заявил со свойственным ему высокомерием:
— Белова, ты что, на всю башку пришибленная? Какая Европа? Я патриот!
— Но ты же говорил… ты сам мне сказал! — взвизгнула она, теряя терпение.
Поняла вдруг, как глупо и бездарно попалась на его удочку.
Как, сама того не ведая, привела подругу прямо в лапы этого избалованного говнюка.
«О, Боже! Так вот ты какая… цена наших бюджетных мест!»
— Подумаешь, приврал немного! — игриво подмигнул ей сынок их мэра. — Ты, между прочим, сама виновата. Нечего быть такой доверчивой дур…
— Слава! — прогромыхал Макаров, прерывая брата на полуслове. Сурово сдвинув брови, он продолжил: — Что все это значит? Объяснись!
Недовольно скривившись, Красный сфокусировался на родственнике.
— Ты и так уже все понял! — сообщил невозмутимо. — Девчонки здесь ни при чем — только я! Я привел их в этот ВУЗ. Я помог им поступить сюда. Я!
Лена с ног до головы покрылась крупными мурашками, услышав до жути противный скрежет зубов — так сильно Макаров стиснул челюсти. В его взгляде сверкнула сталь, когда он прохрипел одно-единственное слово:
— Зачем?
— Ответ «по личным соображениям» тебя устроит?
Белова буквально осатанела от последних слов горе-одноклассника.
Он держался спокойно и вел себя так, словно не сотворил ничего ужасного.
В то время как ей по его милости предстояло теперь пройти все круги ада, существуя бок о бок с Макаровым долгие студенческие годы. А Ирине — терпеть придирки самого Красницкого в течение того же срока! И осознав все это, Лена внезапно превратилась в озлобленную фурию.
Руки машинально сжались в кулаки. Кровь ударила в голову, прилила к щекам.
Покрывшись багровыми пятнами, она яростно завопила:
— Я убью тебя! Я. Тебя. Убью. Как ты посмел провернуть подобное за нашими спинами? Вершителем судеб себя возомнил? Да если бы я все это изначально знала, в жизни бы не согласилась! Ноги бы моей здесь не было!
— Поэтому-то ты и не знала!
— Ах ты сволочь!
— Ленка, уймись! По-хорошему прошу!
— Ты кто такой, чтобы мне указывать, а? Наворотил дел, а теперь — уймись, Лена? — коряво передразнила Вячеслава. — Даже слышать ничего не желаю! Бери и сам объясняй этому своему… Виктору Эдуардовичу, что я его не преследую! Что оказалась в данном учебном заведении из-за твоих божественных игр! Что вешаться к нему на шею более не планирую — может спать спокойно! И что мне глубочайше плевать, с кем он там сейчас кувыркается! Ясно? А если ты попытаешься еще и моей Ирише жизнь испортить…
— Она не твоя! — Красницкий резко перебил ее на середине фразы.
Он не повышал голоса. Но произнес это столь странной, почти ревнивой интонацией, с таким шальным блеском в глазах, что прямо мороз прошелся по коже. Зябко поежившись, Белова вновь насупилась:
— А вот и моя! И ты к ней даже на пушечный выстрел не приблизишься!
