— Алло? — хриплю, пытаясь понять, в какой точке времени и пространства нахожусь.
— Доброе утро, — неторопливо объявляет Рома.
Его твердый голос прогоняет сонливость, растекаясь по телу напряжением. Ежась под теплым коконом одеяла, зажмуриваю глаза и спрашиваю:
— Который час?
— У тебя шесть утра.
— А у тебя? — бормочу.
— Десять.
Молча смотрю в потолок, по которому пляшут тени.
Мое положение во времени и пространстве наконец-то приходит красной вспышкой, от которой издаю тихий стон. В ответ на него мой собеседник тихо интересуется:
— Как самочувствие?
Боясь того, что этот звонок не оправдает ни одно из моих ожиданий, внутренне сжимаюсь.
— Будет… — смочив слюной сухое горло, откашливаюсь. — Будет зависеть от того… зачем ты звонишь…
Умолкнув, слушаю тихое дыхание на том конце провода.
Секунды медленно плывут мимо, и я не знаю, что услышу в ответ. Единственное, в чем я не сомневаюсь и что усвоила за последние дни — мне лучше не спешить двигаться.
— Пф-ф-ф… — выпускает Рома воздух, и после еще одной бесконечной паузы все же говорит. — Хочу, чтобы ты вылетела ко мне в ближайшее время.
От неожиданности приоткрываю рот.
Несмотря на то, что это заявление явно далось ему нелегко, моей гордости плевать! После всех тягот прошедшего дня, оно разгоняет и без того рассеянные мысли, поэтому не нахожу ничего лучше, чем сипло спросить:
— Куда?
— Юго-Восточная Азия, — проговаривает он. — Название города ты вряд ли запомнишь, потому что к индонезийской лексике нужно привыкнуть.
— Азия… — повторяю отупело. — Зачем… то есть… мне лететь в… Индонезию?
— Да, — подтверждает спокойно. — Моя поездка затягивается. Не думаю, что вернусь раньше конца января.
— Конца января?! — голос звучит возмущенно, но суть его слов выбила меня из колеи.
Издав тихий хриплый смешок, он глубоко вздыхает.
— Да, не раньше чем через месяц.
Пока пазлы его слов собираются в единую картину, мое сердце ускоряется, подскакивая к горлу.
— Хочешь, чтобы я прилетела? — изо всех сил велю себе не двигаться.
— Да, волчонок, — бормочет. — Как ещё в данных условиях я могу решить вопрос твоих панических атак?
Мой подбородок вздрагивает от того, что он как будто прочел мои мысли. Те самые, где нужен мне, как никогда в жизни…
Его голос кажется немного рассеянным, будто он делит свое внимание между мной и чем-то еще. В любом случае, я не сомневаюсь, что у этого человек оба полушария работают одинаково хорошо, а вот мои соображают со скрипом, поэтому веду себя, как заторможенная.
— Этот вариант мне подходит… — говорю вяло.
— Теперь я могу получить ответ на свой вопрос?
Его вопрос?
От волнения вибрирует тело.
На моем языке вертится миллион вопросов к нему. Начиная с того, что все это значит, и заканчивая тем, “был ли он с кем-то после меня”, но все они уходят на задний план, когда мои губы произносят:
— Я беременна…
— Я это понял.
— Кажется, это вышло случайно…
— Предположим, — говорит суховато.
Боже. Вообще-то, “случайного” там было мало, скорее уж это было безмозгло.
— Как только я встану с постели, меня вывернет наизнанку, — продолжаю напряженно.
— Это… нормально?
— Надеюсь… — смеюсь неуверенно. — Я все время хочу есть… и еще что-нибудь разбить. Врач сказал, это из-за гормонов…
— Кхм… что еще он сказал?
Мне вдруг кажется, что в этом разговоре нам обоим неловко, потому что ни я, ни он, в обсуждаемом предмете ни черта не смыслим.
— Он сказал, что… что у него есть сердцебиение… — делюсь крупицами информации, которой вообще владею.
— Сердцебиение? — откашливается.
— Да… сердцебиение — кусаю губу. — И зачатки нервной системы…
— Исчерпывающе… — снова бормочет он.
Поджимаю на ногах пальцы и выдавливаю:
— Ты хочешь, чтобы я его оставила?
Любой его ответ никак не упростит нашу ситуацию, ведь наличие во мне его ребенка еще не делает нас семьей…
— Чего хочешь ты? — слышу, как его пальцы барабанят по клавишам компьютера.
Сглотнув, делаю крошечный вдох. Прежде чем ответить, с напряжением спрашиваю:
— Если я приеду, то… в качестве кого?
— У тебя есть несколько вариантов ответов?
— Почему бы и нет? — огрызаюсь в ответ.
Я понятия не имею, чего от него ждать, ведь все, что я о нем знаю, собирала по крупицам где угодно, только не от него самого.
— Я весь внимание, — предлагает. — В качестве кого, по-твоему, я могу пригласить к себе женщину, которая от меня беременна и в которую “влюблен”?
Несмотря на то, что последнее утверждение я слышу от него во второй раз, все равно задерживаю дыхание.
Лавина облегчения не меняет того факта, что мужчина, в которого влюблена я — самый сложный и невыносимый тип на свете, и чтобы протаранить его упрямое нежелание открыть свои чертовы карты, мне придется влезть в его глотку с колом!
Глава 22
— Откуда мне знать! — обличаю хрипло, потому что его последние слова лишили меня любой осторожности. — Если ты и сам не знаешь, кто я для тебя…
— Я только что ответил на этот вопрос, — говорит не без раздражения. — Беременность влияет на слух?
— Не влияет… — сжимаю в кулаке одеяло.
— Тогда в чем дело?
Полностью осознавая, что меня влечет на опасную и чертовски зыбкую почву, в сердцах бросаю:
— Может быть… мне этого мало?
— Юля, — тянет с угрозой. — Чего ты хочешь? Мои деньги тебя не интересуют, — рассуждает с издевательской расстановкой. — Тогда это, судя по всему, заверения в вечной любви?
Вскипев, отвечаю в тон:
— Моего максимализма на такое просто не хватит!
— Это отличная новость. Его пределы меня, блять, очень заботят.
— Ты собирался испариться на месяц, — перебиваю зло.
— В моих планах этого не было, — убедительно отвечает он, — Те ультиматумы, которыми ты разбрасываешься, отличный повод взять паузу. Не находишь? — Тебе виднее, — итожу наигранно. — Думать — это по твоей части.
— А испаряться — по твоей.
Прикусив язык, шумно соплю в трубку.
