– Вы все-таки попытайтесь, – попросила я.
– Если в двух словах, то это, как я уже сказал, неразумная бестелесная сущность, обладающая огромным разрушительным потенциалом, – подумав, произнес Гарреш. – Все, что она может сделать, освободившись от кокона, – это уничтожить того, кто первым ей подвернется. В данном случае это была пробуждающаяся древняя тварь.
– И куда потом подевалась эта… сущность? – подозрительно спросила я. – Не хотите же вы сказать, что она теперь неуправляемо носится по тамошней округе?
– Нет, конечно, – ответил Гарреш. – Основной недостаток этого существа, – а может быть, как раз достоинство, – это, как я уже сказал, отсутствие даже зачатков разума. Оно уничтожает противника и при этом полностью истощает себя. И тут же гибнет, конечно. Так что не волнуйтесь, Лесу и его обитателям эта сущность не угрожает.
– Вы сказали – «оружие»? – насторожилась я. – Это ваше изобретение?
– Нет. – Гаррешу явно не хотелось говорить об этом, но, видимо, он решил, что, начав, нужно договаривать до конца. – Это человеческая придумка.
– Я никогда о таком не слышала, – призналась я.
– Вы и не могли об этом слышать, – по-прежнему невесело ответил Гарреш. – Это было слишком давно. А подобных… коконов сохранилось всего ничего, один случайно оказался в нашей семейной сокровищнице, теперь сложно сказать, каким образом.
Я призадумалась. Оружие такой разрушительной силы – старинное человеческое изобретение? Если это однажды было сделано, а затем знание оказалось утрачено, то почему никто до сих пор не повторил этого, как случалось со многими другими боевыми приемами и заклинаниями? Неужто не додумались? Кто знает… У магов древности в арсенале имелось много такого, о чем лучше не вспоминать, если уж говорить честно. Но меня больше интересовал другой вопрос.
– Гарреш, если вы говорите, что вскрыть кокон может только невероятной силы энергетический поток, – а я ведь была там, я видела, какой именно! – то, надо думать, запечатать его можно с помощью не меньшей силы, не так ли? Но ни один из ныне действующих магов не выдаст такого импульса, если только они будут работать сообща, но и в этом случае сомневаюсь!
– Вы сами ответили на свой вопрос, Флоссия, – произнес Гарреш. – Вы сказали «из ныне действующих магов», верно?
– Ах да… – Я потерла переносицу. О том, что мы, нынешнее поколение, в подметки не годимся тем магам, что способны были, если судить по легендам, двигать горы и поворачивать реки вспять одним взглядом (и зачем это проделывать, скажите на милость?), я слышала неоднократно.
Хорошо. История обрела некоторую ясность. Из всего вышеизложенного я могла сделать только один вывод: мне невероятно повезло в том, что я, во-первых, повстречала Гарреша, а во-вторых, он отдал мне этот самый завалявшийся в его сокровищнице с незапамятных времен «кокон». В противном случае от меня осталось бы мокрое пятно на скалах, а что произошло бы с остальным миром… Боюсь, после моей кончины меня бы это уже не волновало.
– Флоссия, простите меня за эти слова, – произнес Гарреш, – но, с моей точки зрения, тот факт, что у людей не осталось чересчур сильных магов, не может не радовать.
– Я вас прекрасно понимаю, – усмехнулась я, – так что можете не извиняться.
Даже и сейчас хороший боевой маг вполне может потягаться с драконом один на один. Что же вытворяли наши предки, способные на все те воспетые в легендах подвиги (а именно: поворот рек, передвигание гор с места на место и прочие бессмысленные деяния), даже представить страшно. Удивительно, что драконы вообще ухитрились выжить в таких чудовищных условиях!
– Благодарю, Флоссия, – вздохнул Гарреш. – Но, увы, у любой монеты две стороны. Сильных магов не осталось, и перед чем-нибудь вроде вашей твари из Леса люди совершенно беззащитны, просто потому что не понимают, с чем столкнулись и как с этим бороться.
– О да… – хмыкнула я. – А любопытно все же, куда все делось. Я слышала, это связывают с тем, что магия постепенно иссякает…
– Магия не может иссякнуть, – рассмеялся Гарреш, будто я сказала нечто невозможно смешное. – Это ведь неотъемлемая часть нашего мира. Нет, Флоссия, разговоры о том, что она иссякает, – это байки для обывателей, не более того.
– Вот как? – приподняла я бровь. Это уже было интересно! – Но если так, как объяснить тот факт, что каждое последующее поколение магов, за редким исключением, слабее предыдущего?
– А кто сказал вам, Флоссия, что это следующее поколение в самом деле слабее? – поинтересовался Гарреш. – Каким образом можно измерить способности ваших магов? И, кстати, что вы скажете о потомственных магах?
– Могу сказать лишь то, что знаю: магические способности передаются по наследству, иногда дети оказываются сильнее родителей, – ответила я. – Но ведь беда в том, что дети у магов рождаются не так уж часто. К чему вы клоните, Гарреш, скажите прямо!
Гарреш сдержанно усмехнулся. Похоже, моя нетерпеливость его забавляла.
– Я ведь уже сказал, Флоссия, – произнес он, – задайтесь вопросом: кто определяет, что молодые маги слабее своих предшественников? Кто и как?
– Но это ведь видно и так, – ответила я, нахмурившись. – Им недоступно многое из того, что делали буквально сто лет назад. Повторить некоторые вещи они не в силах, и…
– Однако вы, как я вижу, вполне способны повторить все то, что делали ваш дед и прадед, и, думаю, не ошибусь, если скажу, что вы способны на большее, – прищурился Гарреш.
– Исключения только подтверждают правило, – дернула я плечом. – Ведь остальные…
– Остальные в большинстве своем – не потомственные маги, – мягко произнес Гарреш. – Вы хорошо знаете, как поставлен процесс их обучения?
– Только в общих чертах, – ответила я. – Я слышала, Коллегия ищет детей, обладающих хотя бы зачатками магических способностей, по всем странам, на которые распространяется ее влияние. Обучение… у них есть свои учебные заведения. Я там не бывала, разумеется, со мной занимался дед.
– Вам не кажется, что вы можете сами ответить на свои вопросы? – поинтересовался Гарреш. По-моему, он откровенно забавлялся.
– Вы хотите сказать… – медленно начала я. – Вы хотите сказать, что молодые маги не способны на нечто существенное потому, что их этому не учат?..
– Я бы не был столь категоричен, – поднял руку Гарреш. – Учат, разумеется… необходимому минимуму. А ведь у каждого заклинания есть столько нюансов, что дойти до них своим умом сможет только гений! Гениями же в массе своей молодые маги отнюдь не являются…
– Верно… – Я встряхнула головой, припомнив, как дед вдалбливал мне особенности использования одного замысловатого заклятия. Что-то из этого придумал еще прапрадед, прадед усовершенствовал, а дед так и вовсе нашел еще несколько оригинальных ходов…
– И, кстати, вспомните, Флоссия, давно ли среди разработок Коллегии появлялось что-то по-настоящему интересное? – добавил вдруг Гарреш.
