– А письмá не нашли, потому что он мог в сердцах бросить его в огонь? – снова удивил меня Лауринь.
– Очень может быть, – дернула я плечом. – Но это всего лишь догадки, Лауринь. Всего лишь догадки…
– А почему… почему тот, кто обвинил отца во всем этом, не довел дела до конца? – спросил лейтенант. – Я имею в виду… ну… отец же остался жив…
– Думаю, в одиночку он уже не представлял никакой опасности его замыслам, – вздохнула я. – Ему запрещено было покидать имение, да он и не смог бы этого сделать. Письма наверняка тщательно проверялись, отправить гонца с устным сообщением – тоже перехватят. Нет, ваш отец уже ничему не мог помешать…
Лауринь подавленно молчал.
– Самое неприятное, Лауринь, – произнесла я наконец, – это то, что мы по-прежнему не знаем ровным счетом ничего. Последняя надежда была на Старсиса, но…
– Госпожа Нарен! – Лауринь уставился мимо меня, приоткрыв рот.
Я повернула голову и не поверила своим глазам: Вергий Старсис смотрел на меня в упор, не прежним стеклянным взглядом, а вполне осмысленным, и силился что-то сказать.
– А… я… – удалось мне разобрать. – Ани…
– Вы хотите, чтобы я позвала вашу племянницу? – быстро спросила я, наклонившись к старику, и рявкнула через плечо: – Лауринь!
– Сейчас!
Хлопнула дверь, я услышала, как Лауринь зовет Анию Старсис.
– Господин Старсис, вы меня знаете? – торопливо произнесла я. – Я Флоссия Нарен, независимый судебный маг. Этот юноша – сын Ференца Лагарсты. Мне нужно знать, о чем догадались вы и Ференц. Ведь он вам написал о чем-то? Вы получили от него послание?
Слабое движение головой с некоторой натяжкой можно было принять за утвердительный кивок.
– Оно сохранилось?
Снова тот же жест.
– То, о чем вы говорили с Ференцем, связано с магом по прозвищу Наор?
– Н-не… – По подбородку Старсиса снова текла слюна. – Н-не… Ф-фере…
– Не связано? – Я пыталась понять его бессвязный лепет.
– Ф-фе-ре…
– Все-таки связано? Вы поделились своими подозрениями с Ференцем, а он дошел до чего-то большего? Так?
Снова утвердительный кивок.
– Он… – Я на мгновение задумалась. – Ференц понял, каковы истинные цели этого человека?
Старсис смотрел на меня в упор и дышал мелко и часто, видно было, что вынужденная немота мучит его несказанно.
– В ссылку его отправили из-за того, что он начал что-то подозревать? – спросила я, хотя не рассчитывала на ответ.
– М-ма… – попытался что-то выговорить старик, но тут распахнулась дверь, и в комнату ворвались Лауринь и Ания Старсис.
– Дядя!
– Ани… – Внимание старика переключилось на нее. – Ан-ни…
– Я слушаю, дядя! – Ания опустилась на колени у изголовья кровати.
– Ан-ни… после… воля… – слова давались Старсису с огромным трудом, но сейчас он говорил уже разборчивей.
– Твоя последняя воля? – догадалась Ания.
– После… воля… – повторил старик, глядя в упор на племянницу, потом перевел взгляд на меня. – Ани… им… бума…ги… им…
– Ты хочешь, чтобы я отдала твои бумаги госпоже Нарен? – нахмурилась Ания. Видимо, она наловчилась понимать дядю, еще когда минуты просветления не были у него так редки.
Судя по выражению лица Старсиса, племянница поняла его верно.
– Бу… маги… – повторил он. – Им… бумаги… все… син… все… бумаги… там…
Челюсть его дернулась в последний раз и отвисла, взгляд, остановившийся уже навек, устремился в потолок.
Ания, помедлив, поднялась на ноги, постояла, глядя на дядю, потом осторожно закрыла ему глаза.
– Отмучился, – сказала она спокойно и взглянула на меня. – Госпожа Нарен, вы слышали последнюю волю моего дяди. Вы можете забрать его документы. Они все хранятся здесь и в соседней комнате, там был дядин кабинет… – Она быстро смахнула слезы. – Мне нужно отдать распоряжения… Прошу извинить меня.
Ания быстро вышла из комнаты. Мы с Лауринем переглянулись.
– Не будем терять времени, – сказала я. – Вы беритесь за книжный шкаф, а я займусь письменным столом. Как следует перетряхивайте книги, в них могут быть заложены бумаги.
– Но, госпожа Нарен…
– Быстро, Лауринь, – повторила я не терпящим возражений тоном. – Вы слышали последнюю волю покойного.
К тому моменту, как слуги пришли заняться телом Старсиса, мы с Лауринем успели перевернуть вверх дном и спальню, и кабинет, но не нашли ничего ценного, во всяком случае, на первый взгляд. Ни переписки, ни дневника… Я проверила – тайники в комнатах имелись, но и там не оказалось никаких документов. С разрешения Ании мы быстро осмотрели и остальные помещения, но опять-таки ничего не обнаружили.
– Ладно, разбираться буду дома, – сказала я, складывая найденные документы, а их было не так уж мало, в объемистую папку. – Держите, Лауринь, и постарайтесь не потерять. Идемте.
Распрощавшись с Анией Старсис – она отнюдь не выглядела убитой горем, да и не удивительно, – мы отправились на конюшню. Конюх стоял возле серого вейрена, ласково оглаживая коня.
– Чтой-то он сам не свой, – сказал он, заметив нас. – Может, чужие лошади не нравятся? Да вроде раньше не замечал за ним такого…
– Нейр Старсис умер, – сказала я коротко, направляясь к своей кобыле.
– Ох ты… – Конюх покачал головой и снова потрепал коня по холке. – Значит, почуял, что нету больше хозяина, а, Син?
– Что ты сказал? – насторожилась я.
– Я говорю, чует, должно быть, что хозяин помер, – повторил конюх.
– Нет, ты как-то назвал коня… – нахмурилась я.
– А, так кличка у него – Син, – сообразил конюх.
«Все… син… все… бумаги… там…» – всплыло у меня в памяти. Так может, Старсис пытался сказать, что…
– Тебя, кстати, хозяйка звала, – сказала я конюху.
– Иду, – кивнул он. – Сами-то, господа, с лошадьми управитесь?
– Не впервой, – хмыкнула я. – Управимся…
Стоило конюху выйти во двор, я ринулась к серому вейрену. Старсис любил коня, частенько заглядывал к нему, это никого не удивляло. Конюшня – чем не место для хранения важных бумаг? В доме будут искать в первую очередь, а тут – еще надо догадаться! Где Старсис мог устроить тайник? Нет, так искать долго, проще воспользоваться магией. Лошади заметно занервничали – я уже говорила, они очень чувствительны к магии и не любят ее, – разве что моя кобыла только уши прижала, ну да она привычная.
– Лауринь, подержите коня! – велела я, памятуя о затоптанном воришке и входя в денник серого вейрена.
Лауринь, не прекословя, схватился за недоуздок, поглаживая коня по шее. Я рухнула на колени – поднять хитро укрепленную доску было секундным делом…
