– И Райта не побоялась пойти, потому что этот некто был местным! – воскликнул Лауринь. Я заметила, что в обычно пасмурно-серых глазах лейтенанта разгораются золотистые искорки.
– Именно. – Я прибавила шагу. – Ну, дальше рассказывать или сами догадаетесь?
– Наверно… – Лауринь призадумался. – Наверно, этот некто отвел Райту подальше в Лес, а потом… ну, я не знаю, например, оглушил ее и вернулся в Замок… Можно было и не убивать, если эти истории про Лес правда…
– Это-то вы верно сказали, – заметила я. – Только вот что: как получилось, что стражники не видели, как Райта одна или в чьей-то компании выходила из замка? И как кто-то другой в него входил?
– Может, они были заодно? – предположил Лауринь. Ему, по-моему, эта забава с вопросами-ответами тоже нравилась.
– Ну, Лауринь, это уж слишком много вы к нашей истории народу припутываете! – сказала я. – Да и проговорились бы они, я полагаю. Нет, думаю, Райту и этого таинственного некто не видели просто потому, что в ворота они не выходили.
– А как же?.. – начал было лейтенант, но я жестом велела ему замолчать – мы уже вошли в ворота. А в Замке лучше было помалкивать. Думаю, ушей тут предостаточно.
А мысль меня посетила очень простая: наверняка в таком огромном Замке имеется не один потайной ход наружу. И очень может быть, что ходы эти ведут через заброшенный храм под холмом, если он там есть, конечно. Но что-то подсказывало мне, что есть. Значит, наш злоумышленник отлично ориентировался в Замке, то есть либо жил тут с рождения, либо успел отлично его изучить. Или ему просто повезло, и он наткнулся на тайный ход случайно… М-да… вот уж где простор для фантазии!
– Идите, лейтенант, – сказала я. – Мне еще нужно кое над чем поразмыслить.
– Да, госпожа Нарен, – отозвался он покорно и исчез.
Я же поднялась в отведенную мне комнату, прочно утвердилась в удобном кресле и глубоко задумалась.
Задачка! Подозреваемых – полный Замок! Начиная от самого рейе Фейна, которого, возможно, не обрадовал выбор старшего сына, и заканчивая каким-нибудь свихнувшимся поваром. Подобрать бы мотив…
Что-то не давало мне покоя, я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Где было найдено тело Райты? Вроде бы в овраге недалеко от замка. Очевидно, решили местные сыщики, девушка чего-то страшно испугалась, бросилась бежать и свалилась с обрыва, а лететь там высоко. При падении она угодила на камень и проломила себе череп. Других заметных повреждений на теле нет, кроме царапин, оставленных ветками, и ссадин от падения. Вот это-то и странно. Все ведь в один голос утверждали, что Лес свои жертвы обычно уродует до неузнаваемости. У тех, кого удавалось найти, лица бывали так перекошены от ужаса, что сразу не признать. А у Райты – это и безутешный Алейн говорил, и все остальные – лицо было спокойное, только чуть удивленное.
Чем дольше я об этом думала, тем больше крепла во мне уверенность в том, что в овраг Райта упала уже мертвой. Ну, по крайней мере, без сознания, а в себя она уже не пришла. Увы, уверенность эта не была ничем подтверждена, а потому оставалась всего лишь гипотезой.
В дверь постучали, да так резко, что я вздрогнула. Кого еще на ночь глядя принесло?
– Войдите, – разрешила я.
Конечно же, это оказался Лауринь. Вид у него был одновременно встревоженный и радостный. В целом выглядел он так, словно узнал какой-то большой секрет, а теперь старается донести его и не расплескать по дороге.
– Что у вас там? – спросила я, заметив в руке у лейтенанта какой-то непонятный сверток.
– Вот… – Лауринь протянул мне мятую тряпку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся безжалостно скомканной женской сорочкой из тончайшего полотна.
– Однако! – сказала я. – Лейтенант, с каких пор вы сделались коллекционером дамского нижнего белья? И зачем вы это мне принесли?
– Смотрите… вот! – Лауринь, даже не отреагировав на подначку, расправил подол сорочки, и я едва удержалась от протяжного свиста.
Подол был расшит уже хорошо знакомыми мне знаками – теми самыми, которые мы видели на берегу реки высеченными на камне. По самому краю тянулись двойные окружности, перечеркнутые крестами, чуть выше – полоса ромбов и крайне скверно скопированных непонятных завитушек.
– Где вы это взяли?! – От волнения я повысила голос. Потом вспомнила, что неплохо бы запереть дверь, что немедленно и сделала.
– На заднем дворе… – Лейтенант уставился в пол, как будто я обвинила его в чем-то недостойном. – Я подумал, наверняка из замка есть еще выходы, не может не быть, у нас… – Лауринь осекся, а я в очередной раз подумала: «А мальчик совсем не глуп!» Впрочем, догадаться было несложно, после моего намека-то. Последние же его слова… Что ж, если он в самом деле арнай и у него имеется родовой замок, грех ему было не подумать о потайных ходах! Интересно, конечно, почему он старается не упоминать о своей родословной, но не это сейчас важно… Лауринь тем временем продолжал: – Решил пойти поискать, заплутал там немного… Вышел на задний двор, а там белье развешано. Хотел напрямик пройти, в какой-то простыне запутался, а когда выпутался, увидел… вот это… Подумал, что надо вам показать…
– Слава всем богам, какие только есть! – воскликнула я вполне искренне. – Хоть что-то вы сделали абсолютно правильно! Кстати, никто не видел, как вы похищали сей предмет туалета?
– Там никого не было, – мотнул головой Лауринь.
Я поморщилась, но не стала объяснять, что я спрашиваю, не видел ли кто-то Лауриня, а не наоборот. Даже если кто-то за ним следил, он все равно этого не заметил бы, настолько увлекся своей находкой, поклясться готова!
– Интересно, чья это вещь… – вслух подумала я, проведя рукой по материи.
– Наверно, служанки какой-нибудь, – отозвался Лауринь.
– С чего вы взяли? – прищурилась я.
– Вышивка уж очень грубая, – сказал Лауринь. – Наверно, какая-нибудь дама подарила своей служанке, а та украсила по мере разумения…
Я только хмыкнула.
– Лауринь, посмотрите внимательнее, это же совсем новая вещь. В Замке живут небогато, кто же подарит такое служанке? К тому же вы видели здешних служанок и горничных? На какую из них налезет такая сорочка? – Замечание было совершенно справедливо: горничные в Замке были по большей части немолодые, из простолюдинок, и хрупкостью сложения похвастаться не могли, а эта сорочка явно принадлежала женщине стройной и изящной. – И с какой бы стати служанка вывесила свою вещь рядом с господским бельем?
– Но вышивка… – заикнулся Лауринь, но я перебила:
– Вышивка и правда очень грубая. А вот что это значит… Вполне возможно, что вышивала какая-то служанка для своей госпожи.
– Но ведь все благородные девушки вышивать умеют… – заметил Лауринь.
– Но, может быть, эта благородная девушка никогда не видела таких узоров и не смогла бы их повторить? – задумчиво сказала я. – Или… не смогла бы вложить в них то, что было нужно.
