Вот только я неплохо знала будущего старосту, потому вышла вперед демона и смело встретилась со светлым взглядом бывшего друга.
– Дарин, что случилось? – мягко и негромко спросил он, внимательно вглядываясь в мое лицо, отчего стало неприятно и тоскливо. Потому что взгляд был добрым и теплым, как тогда в детстве, когда он спрашивал, больно ли мне от ссадины на коленке, после нашей очередной авантюры.
– Ты меня шо же, не слыхал, Василий? – не поняла Агафья позиции зятя, уперев руки в крутые бока с видом, словно уже представляла, как Василий гонит меня из деревни прямо до лесу поганой метлой, которую она бы любезно и подала. Но тут сценарий неожиданно для нее вильнул не в ту сторону, и сейчас у тетки случился шок и переосмысление ценностей.
– Дарина? – не слушая тещу, повторил Василий.
– Я всего лишь хотела посмотреть платки. Я не знала, кому они принадлежат, – пожала я плечами. – Сейчас это уже не имеет смысла. Я просто уйду.
– Ага! – вновь высунулась Агафья. – А про Настеньку-то умолчала! Верно тебе говорю, Василий, дурное змеюка затевала.
– Вы могли бы помолчать, мама? – явно сдерживаясь, сурово посмотрел он на родственницу, которая под взглядом Василия стушевалась и замолкла. В рядах зевак затесались и те, кто поддакивал будущему старосте, но нашлись и те, кто оказался солидарен с Агафьей. А были и те, что поддакивали всем, лишь бы поддерживать гул и ругань. – А ну-ка, тихо всем! – рявкнул мужчина, отчего на недолгое время стало довольно тихо, после же он обратился ко всем сразу, но смотрел на тещу: – Насколько мне известно, Дарина ни разу не была замечена в дурном, особенно с детьми. Может уже хватит распространять грязные слухи там, где их просто быть не может?
– Да разве ж я вру? Все знают, чейная она дочь! – прошипела старуха, отчего у меня не только кулаки сжались, но и перехватило горло от резко возросшей злости. – Милка себе дочурку и приемницу успела взрастить, а эта, судя по всему, пустобрюхая. Каждый год по полюбовнику, а все никак не разродится. Боженька никак не наградит ребятенком, значится, прогневала! Вот ужО и на чужих детей заглядываться начала, чтобы продолжить делища свои темные!
Ну, это уже ни в какие ворота просто!
Ощутила, как мой кулак обхватывают большой теплой ладонью и вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, посмотрела на следящего за мной Володей, во взгляде которого читалась решимость и ожидание. Полагаю, скажи я ему сейчас убивать, он бы не замедлил выполнить приказ. Убивать я не хотела, а вот позорно погонять кое-кого грязной тряпкой по деревне – может быть.
Картинка так явно промелькнула в моем воображении, что меня невольно отпустило, словно то было наяву.
Ни за что не дам этой змее реального повода утвердиться в том, в чем она меня так долго обвиняет. Хотя проучить бы следовало…
– Мама, – как-то слишком вкрадчиво произнес Василий, отчего-то весь напрягшись. – Это слишком, даже для вас. Вы понимаете, что такие заявления нельзя высказывать без доказательств. Вы можете поручиться, что все именно так и было? Поклясться?
– Да тута и доказывать нече! – как-то слишком торопливо и уже менее уверенно фыркнула баба.
– А если я сейчас спрошу, как все было, у Насти? – поднял Василий брови, после чего из-за спины бабки вышла внучка, неуверенно взглянув на родственницу, затем подбежала к отцу, который с готовностью поднял ее на руки. – Настюш, расскажи, как все было, – попросил он девочку, которая бросала робкие взгляды на жадно взирающих зевак.
– Бабушка отошла от прилавка ненадолго… – тихо, едва слышно от всеобщего внимания произнесла девочка. – Тут подошла тетя Дарина. Я просто хотела ей помочь подобрать платок… После вернулась бабуля и начала ругаться…
– Дарина предлагала тебе что-нибудь? Звала прогуляться с ней? – добавил Василий громко, чтобы зеваки слышали. Настенька вздрогнула от звучного отцовского голоса, опустила глазки, но все-таки покачала головой.
– Мы говорили только о платках… – выдохнула девочка, отчего лицо Василия посмурнело, а взгляд, направленный на старшую родственницу жены, не обещал ничего хорошего. Тетка это осознала и решила выставить последний аргумент:
– А Дарья как же? Про Дарью змеюка у ребенка все выпрашивала. Небось порчу навести хотела, узнав, что Дашенька наша захворала!
– Неправда, – неожиданно громко, практически закричала девочка, повернув на бабку покрасневшее личико с застывшими на ресничках слезами. – Тетя Дарина – хорошая! Я знаю! Знаю! – закричала она так, что опешил даже отец. Но больше всех, кажется, я… – Она и маму может вылечить! Маме плохо, почему вы не попросите помощи? – заголосила девочка, больше не сдерживая слез, отчего моим первым порывом было подбежать и успокоить ее. Но этим быстро занялся отец, прижав рыдающую и испуганную дочку к груди, гладя ту по головке, укутанной цветастым платком.
Но самое странное было в том, что Агафья вся как-то побледнела, неверяще посмотрела на внучку, а после со всей ненавистью уставилась на меня:
– Это все ты виноватая! Настроила-таки ребенка супротив родных… – начала она, но вмешался Василий:
– Достаточно! Вы наговорили, мама, уже сверх меры. Не делайте хуже и не позорьте ни себя, ни мой дом, – процедил он сквозь зубы. – А вы чего все уставились? – обратился он к зевакам. – Давно представлений не видали? Дел ни у кого нет? Так могу организовать!
От его окрика все пристыжено отвернулись и куда-то заспешили, словно и не таращились на некрасивую сцену, в которую, как назло, опять была вовлечена и я.
– Пойду и я, пожалуй… – негромко произнесла, взяла демона за руку и пошла с базарной площади. Если боги надо мной смилостивятся, до весны я больше в этом месте не покажусь…
***
Мы с Володей молча шли по улицам, ни на кого не оглядываясь. Я и вовсе отрешилась и через силу заставляла себя не ускорять шаг, чтобы наше отступление не было похожим на бегство.
Однако стоило нам выйти за пределы деревни, на широкую дорогу, как демон не смолчал, чего я боялась. Говорить мне не хотелось, а зная демонскую натуру, предполагала, что он сейчас начнет речь вроде «я же говорил» или «а вот будь у тебя магические силы…». Отбиваться еще и от нападок в плане соблазнения демоном у меня сейчас не было ни моральных, ни физических сил. Сумки бы донести до дома. С грузом, что нес на себе Володя, моя поклажа, конечно, в тяжести не сравнится, но даже два мешка с тканью сейчас казались мне неподъемными.
К моему удивлению я услышала:
– Ты как? Все хорошо? – задал он вполне невинные вопросы, которых я не ожидала.
– Все в порядке, – негромко соврала я с честным видом, словно меня мало что вообще касается, проявляя эмоций ровно столько же, сколько булыжник на обочине.
Судя по многозначительному молчанию, мне не сильно то и поверили. Но как только демон собирался сказать еще что-то, в спину нам донесся знакомый звучный голос, от которого я остановилась и нехотя обернулась:
