Словно дикие псы,
Что лоно у матки своей прогрызают.
Словно свирепый хаблан,
На скалу налетающий.
Львам вы подобны,
Чью ярость ничто не уймет.
Демонам-змеям, мангусам,
Живьем, говорят, пожирающим
[71].
Тэмуджин и Хасар поссорились со сводным братом, обвинив его в том, что он не стал делиться охотничьей добычей
[72]. Степной порядок, освященный обычаем и традициями, предписывал делиться пойманной дичью. Бэктэр признал нарушение ясы и, по-видимому смирившись со своей судьбой, просил только пощадить младшего брата, Бельгутэя. Жизнь Бэктэра оборвали стрелы с роговыми наконечниками, а Бельгутэй спасся и в конце концов обрел честь и признание, служа убийце своего брата
[73]. Чингисхан позже сказал об обоих братьях: «Завоеванием мировой империи я обязан силе Бельгутэя и умению Хасара стрелять из лука» [6]. Кажется вероятным, что братоубийство было вызвано не просто спором о праве собственности на рыбу. Возраст сводных братьев прямо не указан в источниках, но Бэктэр, по некоторым данным, мог быть старше Тэмуджина и в таком случае представлял для него угрозу как потенциальный глава семьи.
В «Сокровенном сказании» пленение Тэмуджина тайджиутами описывается сразу после сообщения об убийстве Бэктэра, хотя и не делается никаких предположений о том, что эти два события могли быть как-то связаны. С Чингисханом в плену обращались как с преступником. Нигде не уточняется, было ли это похищение возмездием за убийство, или Таргутай-Кирилтух, самый знатный из тайджиутов, просто считал его потенциальным соперником, или обе причины имели место. Рашид ад-Дин утверждает, что на протяжении всей своей юности Тэмуджин постоянно страдал, находясь во власти не только родственников-тайджиутов, но и соперников из числа меркитов, татар и других племен. Многочисленные примеры из «Сокровенного сказания» свидетельствуют о том, что подобные превратности судьбы были отнюдь не редкостью для молодых тюркомонголов, и похищение людей для выкупа, использования в качестве слуг или даже бойцов по принуждению встречалось довольно часто.
В «Сокровенном сказании» рассказывается о том, как Тэмуджин бежал, все еще заключенный в деревянную кангу (то есть колодку, которая захватывала его голову и руки наподобие воротника), и прыгнул в реку. Тэмуджин «бежал от этого слабосильного парня, вырвавшись у него из рук и всего раз ударив его по голове шейной своей колодкой»
[74]. Используя кангу в качестве спасательного круга, он смог плыть по течению, держа голову над водой. Его побег был тщательно спланирован и хладнокровно осуществлен. Он выбрал ночь пиршества, когда его охраняли особенно небрежно. Вместо того чтобы бежать до изнеможения, он спрятался и выжидал. Сорган-шира из небольшого племени сулдусов обнаружил его и вместо того, чтобы предать в руки тайджиутов, помог беглецу скрыться. Сорган-шира, как и другие его будущие последователи, говорил о Тэмуджине: «Во взгляде – огонь, а лицо – что заря»
[75]. Отвергнув совет спасителя вернуться в стан своей семьи, Тэмуджин направился к стоянке самого Сорган-ширы, дети которого, как он знал, сочувствуют ему. Хотя рассказ об этом в «Сокровенном сказании» может быть приукрашен, наиболее существенные черты характера Тэмуджина остаются неизменными. Тщательное планирование и самоконтроль, понимание людей и осознание своей власти над другими, в особенности над молодыми людьми, а также отсутствие импульсивности – все эти качества ему предстояло оттачивать в последующие десятилетия. И он никогда не забывал урока, усвоенного из столкновения с тайджиутами.
Четвертое решающее событие в ранней жизни Тэмуджина привело к тем судьбоносным изменениям, в результате которых началось его возвышение. Вскоре после побега от тайджиутов, достигнув пятнадцатилетнего возраста (возраста совершеннолетия у монголов), Тэмуджин вернулся, чтобы запросить свою невесту Бортэ-фуджин у ее отца, Дай-сечена. Он также хотел закрепиться в роли главы своего маленького племени, искал сторонников и покровителей, дабы никогда больше не стать жертвой диктата соседних племен. С этой целью он созвал друга Боорчу (товарища, с которым вместе угонял лошадей), братьев Хасара с его луком и Бельгутэя с топором, упаковал свадебный подарок жены, черную соболью доху
[76] (очень привлекательное и ценное подношение) и отправился с ними на поиски могучего покровителя. Изначально соболья доха была подарком от имени Бортэ к его матери Оэлун-экэ по случаю их помолвки, и теперь Тэмуджин счел уместным преподнести это ценное одеяние Он-хану (Ван-хан, Тоорил), побратиму его отца Есугея, который теперь должен был занять роль его отца и защитника – могущественного союзника, на помощь которого Тэмуджин имел право рассчитывать
[77].
Можно провести ряд параллелей между Тэмуджином и вождем, которого он выбрал в качестве защитника. Тоорил, вождь могущественного клана кереитов, в детстве был похищен меркитами и некоторое время был вынужден заниматься каторжным трудом. Позже, в тринадцать лет, его с матерью увели татары, заставив молодого Тоорила пасти своих верблюдов. После смерти отца Тоорил тоже убил своего брата и в результате стал главой семьи. Однако пробыл в этой роли недолго, ибо вследствие братоубийства дядя Тоорила заставил его покинуть страну. Именно в этот момент отец Тэмуджина помог изгнанному Тоорилу, став его побратимом, и вместе они напали на гурхана
[78], дядю Тоорила. В конце концов Тоорил стал могущественным вождем клана кереитов с титулом Он-хана или Ван-хана, и именно в это время появился Тэмуджин с напоминанием о долге перед Есугеем-баатуром, его побратимом
[79].
Приняв соболью доху, а вместе с ней и Тэмуджина как приемного сына, Тоорил приобрел в его лице столь необходимого союзника против интриганов из числа своей собственной родни, предоставив ему взамен весомый общественный статус и свою защиту. В знак признания этого нового статуса Тэмуджину был дарован «сын», личный слуга. Это был Джэлмэ, будущий монгольский военачальник, командир тумэна. Ценность и преимущества этого нового союза стали ясны очень быстро.
