Джувейни с ликованием описывает последние дни «еретиков». Стоя на развалинах павшей крепости, он узрел откровение и внезапно осознал «тайное намерение Аллаха», цель, с которой тот послал Чингисхана, а особенно причину, по которой Аллах желал коронации великого хана Мункэ. Во-первых, его правление привело к уничтожению богомерзкого учения и его столицы – Аламута; во-вторых, империя Чингисидов позволила распространить ислам «даже в Китае»; и, в-третьих (вероятно, это самое важное), «ключи от государств мира»
[224] теперь оказались в руках у таких мусульман, как он.
Джувейни, отец которого поступил на службу к Чингисидам тремя десятилетиями ранее, вырос в монгольской кочевой ставке. Он путешествовал по миру, воспитывался вместе с детьми имперской знати и наблюдал дух и работу государственной машины империи изнутри. Джувейни, чей брат Шамс ад-Дин стал первым министром, приобрел чисто персидскую интеллектуальную гордыню, научился грамоте и получил образование в лагерях монгольских князей [12]. Хулагу наградил его за верную службу, назначив багдадским наместником вскоре после взятия города.
Известная история гласит, что, только переправившись через Амударью, Хулагу сразу двинулся на львиную охоту. Он следил за действиями тыла и снабжения, за приготовлениями, при помощи которых можно было обеспечить провизией огромную армию, которую он вел на запад. Хан стремился к тому, чтобы люди, у которых не оставалось иного выбора, кроме как принять эту мощную военную машину, испытывали минимум неудобств. Хотя его призыв к оружию содержал весьма слабо прикрытую угрозу, он был встречен с энтузиазмом. Народное иранское ополчение было готово следовать под флагом Хулагу к Аламуту и воротам Багдада.
Я выдвигаюсь против еретиков. Если вы предоставите помощь в виде войск, вооружения, провизии и военного снаряжения, это вам зачтется, и ваша область сохранит мир и безопасность; а если вы этого не сделаете, то, освободившись от настоящей задачи, я займусь вами и не приму никаких извинений и оправданий [13].
Как последняя осада Аламута проходила при поддержке иранских войск, посланных лояльными правителями множества городов-государств страны, так и падение Багдада облегчили присоединившиеся силы объединенного Ирана. Хулагу потребовал, чтобы все иранские города отправили отряды в его имперскую армию, и призыв не вызвал серьезного недовольства.
[Хулагу] организовал свои войска так, что от Парса до Конийского султаната единая масса людей без границ и без числа шла к Багдаду.
Армия Парса и Кермана шла по пути через Хузестан и Шуштер. Она была столь велика, что левый фланг армии двигался вдоль берега Оманского моря, а правый фланг сливался с войсками из Ирака и других земель. Армия Конийского султана следовала от границ Сирии и Диярбакыра таким образом, что ее левое крыло соприкасалось с войсками Аррана и Азербайджана, и все они одновременно со всех сторон устремлялись в Арабский Ирак [14].
ПАДЕНИЕ БАГДАДА
Падение Багдада в 1258 году было многократно и детально описано. В нашем распоряжении имеется достаточно рассказов очевидцев. У Хулагу не было ни намерения, ни желания разрушать город. Для удовлетворения его представлений о себе как легитимном и праведном правителе всего региона было достаточно, чтобы халиф Мустасим сдался ему и принял в жены достаточно знатную молодую монгольскую принцессу, чего пытались добиться послы ильхана со времени первого обмена делегациями. Хулагу уже получил поддержку и признание шиитской общины Арабского Ирака, представитель которой Ибн Тавус официально заявил, что неверный, но справедливый правитель лучше неправедного предводителя-мусульманина. Долговременными союзниками Чингисидов были армяне, и теперь они вместе с грузинскими царями и курдскими военными вождями вроде Бадр ад-Дина Лулу, правителя Эрбиля и Мосула, вступили в ряды главного войска, уже подкрепленного многочисленными отрядами иранских провинций.
Халиф Мустасим стал жертвой придворной грызни, дворцовых интриг и жестокой гражданской войны на религиозной почве, более двух лет истязавшей этот город-государство. Министр-шиит Ибн аль-Альками советовал вести переговоры и обсуждать сдачу города. Министр-суннит Муджахид ад-Дин Айбак, коварный и честолюбивый племянник халифа, способствовал паранойе и злобе в политических кругах и убеждал наместника пророка Мухаммеда в том, что тот не может ошибаться и что его правительство должно сопротивляться галдящим у ворот варварам и вероломным богохульникам, не преемля переговоров с ними. Посланников, которых аль-Альками отправлял с дарами и почестями в лагерь Хулагу, перехватывали, их сокровища похищали, а примирительные и призывающие к компромиссу письма зачитывали перед халифом как улики измены и ведения министром-шиитом тайной переписки.
Патологически (вплоть до нежелания платить собственным солдатам) жадный халиф с ужасом взирал на такое расхищение его богатств. Вместо того чтобы готовиться к войне, он искал утешения в объятиях танцовщиц. Передают, что Бадр ад-Дин Лулу испытал отчаяние за судьбу своей религии, ислама, когда получил сообщения от обоих своих союзников: Хулагу в качестве дани для последней битвы требовал «артиллерию и осадные материалы», а халиф приказывал ему отправить в Багдад «труппу музыкантов» [15].
Завоевание Багдада монголами в 1258 г. Иллюстрация из «Сборника летописей» Рашид ад-Дина
© Staatsbibliothek Berlin/Schacht
Багдад пал; число жертв, увенчанное казнью халифа и его сыновей, поражало. Победившим войскам разрешили на короткое время заняться грабежами и мародерством, хотя и с жесткими ограничениями. Большинство смертей стало результатом ничем не сдерживаемой эпидемии, а значительная часть повсеместных разрушений была вызвана годами гражданской войны и разрушительным наводнением, которое обрушилось на город за несколько месяцев до прибытия Хулагу.
Сохранились свидетельства заключивших личные договоренности с чингисидскими эмирами местных знатных лиц, вроде музыканта Урмави, который развлекал завоевателей музыкой и организовал пышный праздник, спася тем самым свой квартал от разрушения. Он добился аудиенции у Хулагу, после которой остался при дворе хана [16]. Шейх Тавус гарантировал безопасность шиитской общины, ее мечетей и домов в Багдаде; такие же соглашения заключили некоторые купцы и предприниматели, которые вели дела с Чингисидами. Библиотеки Багдада, несмотря на распространившиеся позднее сообщения об их уничтожении, были отправлены на сохранение Насир ад-Дину Туси в его университет и обсерваторию в Мараге. С ними ехал молодой хранитель Ибн аль-Фувати, который позднее стал преемником Туси в качестве начальника книгохранилища и курировал восстановление багдадских библиотек.
Халиф был казнен, как подобает лицу царской крови, – завернут в ковры и забит до смерти. После этого Хулагу, и сам заразившийся чумой, приказал остановить насилие и разграбление, открыть город и его базары. Губернатором был назначен Ибн аль-Альками, что опровергает слова тех, кто обвинял его в измене: любое подозрение в том, что он действовал против халифа, своего законного господина, лишило бы его каких-либо шансов на службу и, вполне вероятно, могло бы стоить ему жизни. Хотя Хулагу и относился к нему благосклонно («Ибн аль-Альками – умный человек; он служит одновременно и нашим интересам, и интересам своего господина»), тот умер вскоре после получения должности. На его место губернатора Багдада был назначен Ата Малик Джувейни, а его брат Шамс ад-Дин стал премьер-министром; они образовали очень могущественный союз [17].
