– Мертв?.. – Рёко медленно перевела взгляд на Кёгокудо.
– И вы, Найто-сан, вне всяких сомнений, одержимы его духом.
Лицо Найто застыло, в мгновение ока сделавшись мертвенно-бледным.
– Н‐но разве вы не сказали, что н‐никаких призраков не существует? Хватит уже всех дурачить!
– Я лишь сказал, что я в них не верю. Но на людей, подобных вам – которые в них верят, – призраки обладают несомненным влиянием.
– Ч‐что… во ч‐что я верю? О чем вы говорите?! – Разговаривая с Кёгокудо, Найто совершенно забыл о приличиях. Его взгляд беспокойно метался из стороны в сторону, а слова были обращены как будто ко всей комнате.
– Из-за того, что Макио-сан исчез, у вас нет аппетита. Вы ни на чем не можете сосредоточиться. Не можете спать. Не можете перестать пить саке и провалили государственные экзамены, и у вас слуховые галлюцинации – все это по вине злого духа, которым вы одержимы.
Найто пребывал в состоянии шока.
– Довольно, – сказала управляющая делами клиники. – Мы молча слушали вас, поскольку вы – оммёдзи, но только что вы заявили, что не верите в существование духов, а потом сказали, что они есть… я не могу уловить смысл того, о чем вы говорите.
Определенно с некоторого момента при поверхностном взгляде рассуждения Кёгокудо казались непоследовательными. Однако, с другой стороны, он умело ударял в самые уязвимые чувства своих собеседников. Нельзя было сказать, чтобы во всем этом не было смысла. Смысл был более чем очевиден. Разве не в доказательство этого и директор клиники, и Найто сидели молча, как проигравшие в драке собаки?
– Сэнсэй… – раздался за моей спиной голос Ацуко Тюдзэндзи.
Она мягко подтолкнула меня в спину, и я впервые обратил внимание на то, что все еще стоял в открытом дверном проеме. Я сделал шаг вперед, и Ацуко аккуратно закрыла дверь, не произведя никакого шума. Вероятно, она провела в здание Кибу и его людей, указав им какое-то место, где они должны были находиться, чтобы в любой момент быть готовыми к действию.
– Из ваших слов мне решительно не ясно, что вы собираетесь делать в этом доме, – вернее, что вы хотите попытаться сделать в соседней комнате.
Хозяйка дома внешне выглядела так же величаво и внушительно, как и позавчера: она даже не смотрела на Кёгокудо, обращаясь к нему. Однако в этой женщине больше не было той суровой непреклонности, которая была присуща ей при нашей первой встрече. Напротив, в ней проглядывали трусость и малодушие: она изо всех сил отводила взгляд, будто боясь попасться в ловушку, и ее вид вызывал у меня тяжелое чувство.
– Я ничего не собираюсь делать. Я не использую никакой сложной магии и ничего в том роде, чем пользуется досточтимая госпожа.
– О чем вы говорите? Какую магию я использовала?
– Бессмысленно прикидываться незнающей. Разве посланное вами проклятие – «сики» – не обернулось против вас самой? – Сказав так, Кёгокудо достал из-за пазухи бумажную фигурку с заклятиями, которую я ему отдал, и приподнял ее так, чтобы в нее уперся неподвижный взгляд хозяйки дома.
– Э… это… откуда… откуда у вас…
– Говорят, «непродуманная тактика – источник тяжелых потерь». Это означает, что малое знание и неумелая техника, когда на них полагаются, могут приводить к серьезным ошибкам. Род Куондзи не просто отмечен наследственной одержимостью: если проследить его историю до самых истоков, то нетрудно выяснить, что он также принадлежит к одной весьма почтенной школе оммёдо. Однако, если пользоваться подобными вещами опрометчиво, это может быть опасным. Пословица гласит: «Когда кого-то проклинаешь, роешь две могилы». Посланное вами проклятие отразилось от цели и ударило по вам – точно так же, как это произошло в старинном предании. Проще говоря, произошел возврат проклятия… и так же, как тогда, это принесло неисчислимые бедствия вашему дому.
Женщина по-прежнему неподвижно смотрела прямо перед собой, ее взгляд был расфокусированным.
– Вы говорите, что сики… что сики был послан обратно… но кем? Кто вообще мог?..
– Что вообще такое этот сики? – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал себе под нос директор клиники.
Ему ответил не Кёгокудо, а Рёко:
– Сики-гами и сики-они – это божества и демоны, которые служат оммёдзи. Духи, заключенные в вырезанных в виде человеческих фигурок бумажных листках с начертанными заклинаниями.
Директор клиники поднял растерянный взгляд на Кёгокудо:
– Ага. Ты не веришь в духов, зато веришь в демонов, богов и прочих ёкаев?
Кёгокудо приподнял бровь и невозмутимо проговорил:
– Объяснение, которое дала барышня, чересчур литературное. «Сики-гами» называют формулу – «сики», – которой придана форма и присвоена личность некоего человека. Таким образом, это наделение сущностью того, что само по себе сущностью не обладает. Сики-гами – «божества», которых используют оммёдзи, или сики-они – «демоны», – суть всего лишь формулы, и первый иероглиф в их названии – «сики» – обозначает «формулу» или «церемонию». Это то же самое, что культурные формулы вроде погребальной церемонии или выпускной церемонии в университете… или математические формулы.
– Что-то не пойму. Математическая формула – это один плюс один равняется двум. Такая, что ли, формула?
– Именно. В этом случае именно цифра один наделяется собственной сущностью. Например, представим, что у нас есть одно яблоко. Что произойдет, если принести еще одно?
– Ну, получится два яблока. Один плюс один всегда равняется двум. Другого ответа быть не может.
– Очень точный ответ. Действительно, именно так оно и есть. Мы не можем по собственному усмотрению изменять правила. Один плюс один – это обязательно два. Однако, с другой стороны, объединяя наши яблоки в категорию «яблоки», мы игнорируем все их индивидуальные различия и получаем благодаря этому эффективное условное обозначение. Сколько бы мы ни старались, нам никогда не удастся отыскать в природе «двух яблок», поскольку ничего подобного в мире не существует. Есть только одно яблоко и еще одно яблоко. Каждое яблоко – это отдельный, индивидуальный объект. Иными словами, условное обозначение яблока является не чем иным, как заклятием. Таким образом, концепция «сложения» является заклятием, «сики», а «процесс сложения» – «наложением заклятия».
– Ты мастер объяснять. И все же в этом есть что-то от софистики или чего-то в этом духе… – сказал директор клиники, не меняясь в лице.
По всей видимости, он ждал, когда вторгшийся в его дом незнакомец в черных одеждах продемонстрирует спасительную брешь в своих логических рассуждениях, а до той поры, пока содержание его слов и выводы оставались безупречными, на них должна была следовать неизменная невозмутимая реакция.
– Иными словами, наложение заклятия не является пробуждением загадочных сверхъестественных сил. Оно не противоречит естественному ходу вещей и законам природы. Единственное отличие в данном случае – это присутствие опосредованной человеческой воли, а результат более чем предсказуем. Однако если человек не знает формулы и видит лишь результат ее действия, то, поскольку он не понимает стоящего за ним механизма, это представляется ему чем-то загадочным. Так нецивилизованный человек не увидит в радио ничего, кроме магии. Действительно, если принимать как факт то, что взмах крыльев бабочки в Китае может изменить погоду в Европе
[122], то один листок бумаги, всего лишь примененный правильным способом, может превратить жизнь человека в практически полное безумие…
