Первая пуля врезалась в приборную панель автомобиля, вторая – убила Валентину. Третий и четвертый выстрелы попали в Александра. Стрелявший наклонился, чтобы заглянуть в лица своих жертв, и с удивлением обнаружил, что обладательницей короткой стрижки оказалась девушка, а вот человек с длинными волосами оказался парнем. Это на секунду выбило убийцу из колеи, но уже в следующее мгновение он вспомнил о письме, которое лежало у него в кармане. Дэвид достал из куртки аккуратно заклеенный конверт с посланием полиции, бросил его в салон автомобиля, а затем пошел к своей машине.
По пути домой он заехал в любимую закусочную, где заказал себе бургеры, кексы и молочный коктейль. Он всегда чувствовал себя особенно голодным после «охоты». Подъехав к своим апартаментам, он увидел Сэма Карра, который вышел выгулять своего разлаявшегося на ночь глядя лабрадора Харви. Проходя мимо, Дэвид с силой пнул собаку в живот и, не оглядываясь, пошел к себе в апартаменты.
Спустя несколько дней все газеты опубликовали первую часть послания убийцы, которого отныне стали называть Сын Сэма, это имя понравилось журналистам, хотя Дэвид больше склонялся к Мистеру Монстру и Злобному Королю.
«Мне оскорбительно, что вы называете меня женоненавистником. Это не так. Но в одном вы правы. Я – чудовище. Я – Сын Сэма. Когда отец Сэм напивается, он становится злым. Он бьет свою семью. Иногда он привязывает меня к задней части дома. Иногда он запирает меня в гараже. Сэм любит пить кровь. «Иди и убей», – приказывает отец Сэм. За нашим домом немного отдохнем. В основном молодые – изнасилованные и убитые – их кровь высосана – теперь только кости. Папа Сэм тоже держит меня взаперти на чердаке. Я не могу выбраться, но я смотрю в чердачное окно и наблюдаю, как мир проходит мимо. Я чувствую себя чужаком. Я на другой волне – запрограммирован на убийства. Чтобы остановить, вы должны убить меня. Внимание всем полицейским: стреляйте в меня первыми, стреляйте на поражение. В противном случае держитесь от меня подальше, иначе умрете! Папа Сэм уже стар. Ему нужно немного крови, чтобы сохранить свою молодость. У него было слишком много сердечных приступов. «Я ухожу, сынок». Больше всего я скучаю по своей милой принцессе. Она отдыхает в нашем женском доме, но я скоро ее увижу. Я и есть “Монстр” – “Вельзевул” – “Пухлый Бегемот”. Я люблю охотиться. Рыщет по улицам в поисках честной дичи – вкусного мяса. Королевский демон – самый красивый из всех. Должно быть, я – вода, которую они пьют. Я живу ради охоты – своей жизни. Кровь для папы. Мистер Борелли, сэр, я больше не хочу убивать, нет, сэр, больше не хочу, но я должен «почтить твоего отца». Я хочу заняться любовью со всем миром. Я люблю людей. Мне не место на Земле. Верни меня к нему. Жители Квинса, я люблю вас. И я хочу пожелать всем вам счастливой Пасхи. Да благословит тебя Бог в этой жизни и в следующей, а пока я говорю тебе «прощай» и «спокойной ночи». Полиция! Позвольте мне сказать вам: я вернусь! Я вернусь! Меня истолкуют как – бах, бах, бах, банк, бах – тьфу!!
Ваш убийца мистер Монстр…»
Из письма Дэвида Берковица капитану полиции Джозефу Борелли
Все газеты наперебой стали обсуждать это послание, стремясь расшифровать зловещий, несвязный текст, свидетельствующий только об одном – о прогрессирующем психическом заболевании.
Джимми Бреслин на фоне этих событий превратился в настоящую звезду. Он с легкостью делал самые дикие предположения о связи убийцы с ФБР, особенностях сатанинского культа, которые он «заметил», изучая детали преступления. Порой он просто «отпускал» свою фантазию в свободное плавание, предоставляя своим домыслам плыть по течению. Он никогда не знал, куда его приведут эти догадки, поэтому каждое интервью, каждый комментарий становился отдельным произведением. Из корреспондента криминальной хроники в газете он превратился в восходящую звезду журналистики. Ему было без малого пятьдесят лет. К этому времени он успел окончательно разочароваться в профессии, почти растратить свой талант и был в шаге от того, чтобы завершить свое стремительное превращение в опустившегося алкоголика. Оказалось, что именно этот образ понравился людям. Резкий, циничный и безжалостный Джимми Бреслин в эти дни появлялся на экранах телевизора чаще, чем ведущие вечерних новостей.
– А что делает полиция? – всякий раз задавали вопрос Бреслину. Журналист, как и все корреспонденты криминальной хроники, был в хороших отношениях с полицией города, поэтому обычно он отвечал весьма лояльно.
– Ну а что они могут. Невозможно найти убийцу, который никак не связан со своей жертвой. По крайней мере, нет ни одного протокола, который бы регламентировал такие поиски.
– То есть, по-вашему, убийства будут продолжаться?
– А есть хоть одна причина, чтобы они прекратились?
Эти слова воодушевили Дэвида. Он довольно улыбнулся и переключил канал телевизора. В этот момент черный лабрадор Харви вновь заметил одинокого прохожего на улице и начал отчаянно лаять, пытаясь предупредить всех о сомнительном незнакомце. Дэвид в бешенстве вскочил со стула, нашел на столе бумагу с ручкой и начал писать новое письмо. Перечитав послание несколько раз, он удовлетворился написанным и отправился к дому Сэма Карра, чтобы подкинуть письмо к его дому, а лучше всунуть его в зубы адского пса.
На следующий день в газетах появилось большое интервью с полицией города, в котором давался предположительный психологический портрет преступника. Дэвид прочитал эту статью на почте, во время обеденного перерыва. Весь остаток дня он просидел как на иголках. В статье говорилось, что Сын Сэма – «человек, страдающей манией предположительно с прогрессирующей параноидной шизофренией». Там было еще много всего, но эти слова больно врезались в его сознание и не давали покоя весь день. Ему нужно было придумать способ, чтобы сделать тише шум в своей голове.
* * *
Сэм Карр всю свою жизнь вместе со своей женой проработал в администрации города. У них было пятеро детей, большой и аккуратный дом в Йонкерсе и всеобщий любимец, веселый и шумный лабрадор Харви. За его громкий лай его недолюбливали соседи, но Карры предпочитали не замечать этого. Дети уже давно выросли и пошли служить в полицию города, а Харви стал для Сэма его главным и самым любимым ребенком. Жена Сэма часто подсмеивалась над привязанностью мужа к собаке, а иногда даже ревновала мужа к шумному лабрадору, который часто так резко дергал поводок, что чуть было не сбивал с ног Сэма.
В канун Рождества им в дом подбросили письмо, в котором какой-то аноним требовал усыпить Харви. Сэм с дрожащими руками показал письмо жене. Они вызвали полицию, но ничего сделать с этим хулиганом было нельзя. Даже определить, кто это сделал, было сложно.
Спустя несколько месяцев жену Сэма сразил инсульт. Женщина некоторое время пролежала почти парализованной в кровати, но казалось, она даже не пытается цепляться за жизнь. Как Сэм и Харви ни старались, женщина постепенно угасала. В апреле 1977 года она умерла.
Сэм не мог смириться со смертью жены. Он все так же вежливо улыбался и разговаривал с соседями, поддерживал и помогал детям в их проблемах, но на самом деле его буквально сжигала боль от утраты самого близкого человека. В последнее время он стал страдать бессонницей. Спасал в такие моменты только Харви, который всегда очень точно чувствовал настроение хозяина. Если просыпался Сэм, в следующую секунду Харви уже открывал один глаз и настороженно смотрел на хозяина. В такие дни они часто выходили вместе прогуляться по пустынным улицам Йонкерса. Холодный ночной воздух – старое проверенное средство от бессонницы.
