Бары и рестораны окраин города опустели. Больше всего, конечно, пострадали ночные клубы и бары Бронкса, но постепенно страх распространился за пределы этого боро
[10]. Хозяин «Таксипо Гриль» уже начинал жалеть о том, что разрешил тогда Розмари Кинан втащить на порог своего бара раненого Карла Денаро. Теперь к нему в бар приходили только для того, чтобы посмотреть на то самое место, которое показывали в новостях.
Во всех очередях в ночные клубы, стендап-бары и даже на мюзиклы на Манхэттене говорили только о Сыне Сэма. В основном это были шутливые комментарии о том, что сейчас придет Злой Король и всех расстреляет, но стоило этим людям спуститься после мероприятия в подземку, чтобы отправиться к себе в Квинс или Бронкс, как настроение сразу менялось. Пустой гремящий вагон, освещенный ядовито-желтым светом, с разодранными сиденьями и въевшимися в обивку надписями, сделанными черным маркером, срывал маску сарказма. Притихшие и присмиревшие люди кое-как доезжали до дома, а на следующий день уже не решались на такое приключение.
После выступления мэра по телевидению усилился контроль полиции. Повсюду встречались наряды полиции, которые с утроенным энтузиазмом выписывали штрафы парочкам за «неподобающее поведение в общественном месте», но это вызывало у людей только неприязнь и раздражение.
Каждый день «Нью-Йорк Пост» и «Дэйли Ньюз» публиковали новости о стрельбе в той или иной части города. Конечно, заголовки со словами «Сын Сэма» привлекали людей больше, но их нужно было хоть иногда разбавлять. Казалось, что чем больше появляется новостей о шутинге, тем чаще он случается. В каком-то смысле это было действительно так. Статистика совершаемых преступлений в городе неуклонно росла, несмотря на усиление полиции, которая вынуждена была работать на износ.
Все повсюду говорили только о стрелке. Люди пытались понять логику его действий, представить то, как он выглядит и что чувствует в момент преступления. Происходящее не имело ни смысла, ни логики, а от того казалось началом Апокалипсиса. Люди способны привыкнуть к чему угодно. Достаточно только постепенно и последовательно объяснить правила игры, какими бы дикими они ни были, и не менять их по ходу партии. Жителей мегаполиса нельзя было удивить ни стрельбой на улице, ни изнасилованиями в парках, ни заброшенными кварталами, в которых селились бездомные. Однако здесь была логика. Если ты продаешь наркотики, общаешься с бандитами или даже состоишь в банде, если ты гуляешь вечером в парке, ты расписываешься в готовности к риску. Люди знали, что если не иметь проблем с законом и не нарываться на неприятности, то ничего не случится. Исключения всегда бывают, но никогда они не становились системой. Сейчас вчерашние школьницы, подруги или парочки рисковали быть расстрелянными прямо посреди улицы просто за то, что сидели в собственной машине. В этом не было логики, а от этого становилось страшно. Человек не может долго бояться. Это чувство должно переродиться во что-то: или в ненависть, или в смирение. Когда одни ненавидят, а другие молча на это взирают, рано или поздно случается страшное.
26 июня 1977 года ночной клуб «Элефас» на набережной в Квинсе все же открыл двери для своих посетителей. Несколько клубов по соседству решили на время приостановить свою работу, поэтому здесь все же собралось достаточное количество народа для веселья, хотя все равно по сравнению с тем, какой ажиотаж тут был еще пару месяцев назад, клуб казался полупустым. Охранники не придирались к гостям и даже перестали спрашивать удостоверения личности, хотя, конечно, у каждого подростка здесь были припасены фальшивые карточки с подделанным возрастом.
Всю ночь здесь играли самые популярные хиты лета 1977 года. Посетители здесь так отчаянно веселились и так хотели побыстрее напиться, что со стороны это больше напоминало то ли отчаяние, то ли панику. Все посетители здесь так долго слышали о Сыне Сэма, что были почти уверены в том, что сегодня их расстреляют, так что нужно было сделать так, чтобы было не жалко умирать.
Джуди Пласидо приехала сюда в компании подруг. Их выпускной вечер отменили из-за напряженной ситуации в городе, поэтому девушки намерены были устроить себе свой собственный выпускной. На фоне разодетых в пестрые короткие и обтягивающие платья девушек выпускницы в своих воздушных и слишком нарядных для ночного клуба выглядели неуместно, но прекрасно. Джуди Пласидо, равно как и все остальные девушки, намеревалась напиться и развлечься так, чтобы стены дрожали. В середине вечера она познакомилась с двадцатилетним Сэлом Лупо. Впрочем, к тому моменту Джуди было уже все равно, с кем познакомиться. Ее подруги несколько раз подходили к молодому человеку, чтобы поговорить с ним и уточнить, насколько тот порядочный и готов ли поехать венчаться в церковь прямо из клуба. Убедившись в том, что готов, девушки попрощались с Джуди, которая собиралась веселиться до утра. Сэл действительно собирался проводить девушку до дома. Он приехал сюда с друзьями на кабриолете приятеля. Поскольку друзья собирались еще какое-то время оставаться в клубе, Сэл выпросил у друга ключи от дорогой машины. По его замыслу, машина с открытым верхом должна была впечатлить девушку. Джуди была впечатлена собственной смелостью и новостями о Сыне Сэма. Вся эта паника имела все же определенный положительный эффект. С абсолютно любой девушкой можно было завести разговор о Сыне Сэма, и она бы обязательно поддержала его.
По дороге к машине они разговаривали о недавних убийствах, но потом летнее небо и вид на тысячи огней Манхэттена, отражающихся в заливе Лонг-Айленд отвлекли их. Сэл и Джуди были заняты друг другом, когда к ним подошел парень в джинсах и белой рубашке с коротким рукавом.
Они вдруг почувствовали, что машину начало подбрасывать из-за чего-то. Стекла вдруг треснули и опали крупными осколками на капот дорогой машины.
Сэлу удалось открыть дверь машины и выкатиться наружу. Это испугало стрелка, и тот побежал вглубь улицы. Сэл отряхнулся и взглянул на Джуди. На его лице отразился страх.
– Я… я пойду за помощью, жди меня здесь, – сказал он и побежал в сторону ближайшего дома. Джуди откинулась на спинку сиденья и вдруг почувствовала что-то теплое и мокрое в районе головы. Она дотронулась до затылка и посмотрела на руку. Ладонь была в крови.
Оставшись в одиночестве, в обстрелянном «Кадиллаке», да еще и с ранением в голову, девушке стало невыносимо страшно. Она резко открыла дверь и на плохо слушающихся ногах побрела в сторону знакомого ей места, то есть к клубу «Элефас». Толпа людей, маячивших у входа, с ужасом и восторгом стала показывать пальцем на девушку в коротком воздушном платье дебютантки с пулевым ранением в голове, из которого сочилась кровь, раскрашивая персиковое платье бурыми полосами.
