Интервелло ради интереса посмотрел статистику поджогов на Пайн-стрит за этот и прошлый годы. Пришлось сделать скидку на беспорядки 13 июля, но даже в этом случае статистика выглядела устрашающе.
– Это не мог сделать один человек. Думаешь, банда? – поинтересовался Питер Интервелло.
– Не мог, но это не банда. Нужно найти одного, – задумчиво сказал Том.
– А почему тогда?..
– Потому что можно, – резко сказал офицер. – Люди начинают совершать преступления, потому что понимают, что можно так делать. В Нью-Йорке почти ни у кого не было оружия до появления Сына Сэма, а теперь все увидели, что так можно.
– Этот Берковиц вполне может быть Сэмом, он подходит по описанию, а Бронкс всего в нескольких милях. Десять минут по шоссе, и ты на месте убийства Донны Лауриа.
Шамберлайн и Интервелло запросили информацию по Дэвиду Берковицу. Выяснив, что он служил в армии и числился сотрудником охранного агентства, Шамберлайн и Интервелло позвонили в 109-й участок полиции Бронкса, чтобы сообщить о своих подозрениях. Их показания записали, поблагодарили, а когда офицеры спросили о том, когда проведут проверку, оператор положил трубку.
* * *
Казалось, Сын Сэма неуязвим. Впрочем, офицер убойного отдела полиции Бруклина Джон Фалотико и не собирался его искать. Он хотел найти человека, расстрелявшего Стейси Московиц и Роберта Виоланте в парке на его территории. Это он умел. А после того как он увидел несколько машин из знаменитого отдела «Омега», о котором сейчас говорили все, он еще и отчаянно хотел утереть им нос и показать, что никому не дозволено вмешиваться в дела на его территории. Взаимная неприязнь между Фалотико и офицером Джо Коффи из отдела «Омега» заставила Джона снова загореться своим любимым делом.
В ночь стрельбы Джон Фалотико, как и полагается, обошел весь район и оставил повестки с приглашением на допрос владельцу каждой машины в округе. Стопка этих извещений оказалась внушительной. Все последующие дни он денно и нощно разговаривал с людьми, которые совершенно не понимали, зачем их вызвали в участок, но были страшно перепуганы недавней стрельбой. Эта бессмысленная работа выматывала и раздражала, но Джон понимал, что только так можно хоть что-то выяснить о преступнике. Единственным настоящим свидетелем был Томми Зайно, которого Фалотико успел застать на месте преступления. Парень был занят в те часы своей девушкой, но в лобовом стекле прекрасно просматривалась машина Виоланте.
Зайно не видел толком лица преступника, поэтому хорошим свидетелем его назвать было сложно. Стейси Московиц умерла спустя два дня, а Виоланте вряд ли мог бы когда-нибудь кого-нибудь опознать. Пули задели зрительный нерв, и парень практически ослеп. Один глаз ослеп полностью, а вторым Виоланте в лучшем случае смог бы различать свет и тень после длительного восстановления.
– Посмотри, кто там остался из неотвеченных, – попросил Фалотико офицера Джеймса Джастиса, который в тот день был дежурным в участке. Джастис кивнул и принялся за дело со всей ответственностью первого года работы. Парень с детства мечтал работать в полиции, и сейчас, в разгар «поиска убийцы века», принять хоть какое-то участие в этом деле ему казалось невероятной удачей.
Джастис позвонил по всем повесткам, оставшимся без ответа. По телефонам никто не отвечал, поэтому Джастис запросил информацию по владельцам имевшихся номеров машин. В числе подозрительных осталось всего несколько повесток, в том числе и Ford Galaxy Дэвида Берковица. Пришлось начать обзванивать полицейские участки, к которым были приписаны владельцы машин.
– У меня запрос на Дэвида Берковица, – скучающим тоном сказал Джастис.
– Берковица?! – звенящим тоном ответила дочь Сэма Карра, работавшая диспетчером в полиции.
– Да, вам он знаком? – насторожился полицейский.
– Он всем в моей семье знаком. Мы все его ненавидим, – сказала девушка и замолчала на какое-то время. Выдохнув, она все же рассказала о том, что недавно Берковиц расстрелял собаку ее отца, а еще несколько месяцев назад, скорее всего, так же поступил с еще одной женщиной, а еще написал от их имени каким-то людям письмо…
– …Если бы меня спросили, знаю ли я Сына Сэма, я бы указала на Берковица, – выдохнула девушка.
В этот момент все встало на свои места. Сотни полицейских машин с воем сирен направились в Йонкерс по адресу Пайн-стрит, 35, чтобы арестовать преступника, державшего в страхе весь город. Примерно так выглядит сцена ареста в любом детективном сериале, но на деле так не происходит почти никогда. По одной простой причине: ничего и никогда не становится на свои места. Отправляясь на задержание, никто никогда не уверен в том, виновен ли человек на самом деле. Узнав о разговоре с дочерью Сэма Карра, Фалотико получил основания для получения ордера на обыск, но выдавать его не спешили. Вся полиция сейчас была занята подготовкой к демонстрациям, назначенным на сегодняшний вечер. Судя по слухам, они вполне могли бы сравниться с той катастрофой, которая случилась меньше месяца назад, 13 июля.
– Давай поедем в Йонкерс. Подождем ордера уже там, – предложил Фалотико своему напарнику Билли Гарделла. В запросе на ордер ничего не говорилось о Сыне Сэма, так как лишнее внимание могло только увеличить время выдачи бумаг. Гарделла согласился не раздумывая. Они сели в машину и отправились из Бруклина в Йонкерс.
На самом деле я сразу зацепился за фамилию Берковиц. Мне показалось странным, что еврей ночью по какой-то причине приехал в итальянский район. Всем же понятно, что это опасно. Что ему было там делать?
Джон Фалотико, офицер, арестовавший Дэвида Берковица
Еще никогда Нью-Йорк не выглядел так мрачно, как в том августе 1977 года. Кое-кто из владельцев магазинов решил закрыть на несколько дней свои лавки, а кто-то так и не смог открыться после беспорядков 13 июля. Сейчас была середина дня, поэтому на улице почти не было людей. Повсюду виднелись разбитые витрины домов. В довершение всего по пути нужно было проехать мимо нескольких станций метро. Поезда на наземных станциях выглядели печальнее всего. Вагоны были изрисованы, почти в каждом была хотя бы парочка треснувших и покрытых «паутинкой» стекол. Внутри виднелись лавки с разодранными спинками сидений. Прекрасный, покоряющий своим фальшивым блеском и обещанием успеха Нью-Йорк, казалось, неукротимо падал в бездну. Мэр Абрахам Бим в те дни буквально круглосуточно раздавал интервью и обещания, но от его успокаивающих слов почему-то становилось еще страшнее.
Дом 35 по Пайн-стрит выглядел типично для этого района. Небольшая улочка Йонкерса казалась даже в некоторой степени уютной. Тут работали магазины, в витринах были стекла без единой трещины, а на углу двое каких-то людей отчаянно спорили. Несмотря на то что эти двое готовы были прямо сейчас подраться, их голоса успокаивали. Когда Джон Фалотико и Билли Гарделла приехали в Йонкерс, ордер все еще не был выписан, поэтому они решили пройти внутрь дома, чтобы осмотреться.
– Вы не знаете Дэвида Берковица? – поинтересовался Джон Фалотико у выходящего из дома мужчины.
