Каждый раз, когда я лезу в ноутбук или в телефон, я вижу там очередной пугающий заголовок про войну.
Премьер-министр говорит: «Готовьтесь к тотальной войне».
Ситуация в Тихоокеанском регионе «критическая»:
удары беспилотников учащаются.
Восточный водный конфликт: новые сотни погибших.
Я захлопываю ноутбук.
Мама даже не приготовила ужин. Я нахожу хлеб и сыр и, пока делаю себе сэндвич, замечаю на столе открытый коричневый конверт с пометкой «Министерство обороны».
Дрожащей рукой я достаю письмо, адресованное капитану авиации Э. Р. Шафто (в отставке).
Я читаю только первые несколько строк. Там всё, что мне нужно знать.
Призыв служащих резерва
Королевских ВВС
Согласно законодательству, как установлено в Законе об обороне 2030 года, я заблаговременно оповещаю вас о призыве на службу бывших офицеров Королевских Военно-Воздушных Сил…
Остальное я не читаю. Да и не могу: глаза застилают слёзы.
Оставив сэндвич нетронутым, я спешу обратно к себе, сердце бешено колотится. Там я отправляю Мэнни очередное «прости» и весь следующий час жду ответа – который так и не приходит.
Это невыносимо. Правда. Я устало ложусь на спину и таращусь на потолок, пересчитывая причины, по которым я несчастна.
1. Моди – единственный человек, кроме Мэнни, который не считает, что я лгу, а ей только что сказали держаться от меня подальше.
2. А кроме этого, её вот-вот выставят из дома после того, как она проработала на нашу семью лет, типа, пятьдесят.
3. «Счастливую Страну» продадут, а значит, нам придётся переехать. И куда, интересно?
4. Мама с папой явно стали ссориться сильнее.
5. Алекс уже несколько недель не говорила мне ни единого доброго слова.
6. Мой лучший – простите, единственный – друг не разговаривает со мной по очень весомой причине: я не встала на его сторону, когда должна была.
7. Скоро точно начнётся война, и я понятия не имею, каково оно будет, кроме как ужасно.
8. Папу призовут обратно в ВВС – воевать.
В параллельном мире всё было совсем не так. Да, кое-кто там считал, что я рехнулась, но оно и неудивительно. Даже много десятилетий спустя высадки на Луну кажутся такими потрясающими, что некоторые люди до сих пор не верят, что они правда были.
К тому же там был дедушка Норман. Он классный.
В голову мне прокрадывается мысль. Будет ли очень уж плохо, если я вернусь? Я отодвигаю её подальше.
Внезапно у меня жужжит телефон – пришло сообщение от Мэнни.
Сердце подскакивает, но я всё равно медлю. По крайней мере с ним всё в порядке. По крайней мере он ещё здесь. Но вдруг он собирается сказать мне что-нибудь ужасное по поводу того, что я сделала? Я не хочу, чтобы мне стало хуже, чем есть. Я нервно кликаю на его сообщение.
В 23.30 сново будет высокий прилив.
Я знаю, к чему он ведёт, и с усилием сглатываю.
Я пойду на абочину чтобы доказать что я говорю правду.
Я набираю ответ, и мой палец дрожит.
Он не отвечает – это, наверное, самая худшая пытка из всех. Мэнни заставляет меня страдать за мою слабость, и я не могу его винить.
Я просто возьму и пойду. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь слушать, что я лгунья.
Часть четвёртая
Глава 27
Улизнуть из дома оказалось легко.
Телефон я взяла с собой, на этот раз полностью зарядив и очистив память, чтобы освободить побольше места. Папа всё ещё не приехал, и я рассчитываю, что мама уже спит (устав от их пререканий, возможно) и не проснётся, решив внезапно проверить, где я нахожусь.
Только не поймите меня неправильно. Не то чтобы я вся такая «Хэй-хо, это будет лёгкая и совсем не опасная прогулка до пещеры, а оттуда – в другое измерение»! Нет. На самом деле я в ужасе.
Я гнала изо всех сил. Стояла холодная весенняя ночь, так что я надела своё лаймово-зелёное худи, застегнув его до самого горла. И всё-таки я слегка дрожу, когда вижу Мэнни, стоящего на бетонной набережной лицом к бухте.
Простил ли он меня? Он не оглядывается, когда я спускаюсь по ступенькам, неся велик, хотя топаю я довольно громко. Когда я приближаюсь, он кидает на меня взгляд, а потом снова отворачивается к морю, сутулясь ещё сильнее обычного.
Поравнявшись с ним, я говорю:
– Слушай, прости за сегодняшнее.
Он пожимает одним плечом.
Это не то чтобы прощение, кажется, но пока что сойдёт.
И всё же Мэнни так ничего и не говорит. В конце концов он прочищает горло и кивает сам себе. Он как будто подводит черту под всем тем, что было до этого. А потом вытаскивает лист бумаги – распечатку с какого-то сайта. Там изображён график с линиями и столбиками цифр.
– Смотри, – говорит Мэнни. – Таблица приливов, составленная с учётом гравитационного притяжения Луны.
В темноте ничего толком не видно, так что я просто киваю, будто что-то поняла.
Он продолжает:
– Так, я не понимаю…
Я собираюсь сказать: «Это очень обнадёживает, учитывая, что мы жизнями рискуем», но умолкаю, не успевают слова слететь с губ. Не время для сарказма.
– То есть, я понимаю не всё, – говорит Мэнни. – Но я знаю достаточно, чтобы решить, что это, – он указывает на пещеру, – способно создавать какой-то перенос между измерениями… или так это называют на форумах. На серьёзных. В общем, если это правда, значит, во время перигея есть несколько дней, когда Луна находится к земле ближе всего, создавая идеальные условия для… ну, для того, чтобы отправиться в параллельный мир. Ещё нужен высокий прилив и ограниченное пространство, а это, – он снова тычет большим пальцем в сторону пещеры, – именно то, что мы имеем.
Некоторое время я молчу, пытаясь уложить всё в голове.
– Почти так Моди и сказала. Кажется.
– Моди так сказала? Когда? Что именно она сказала?
– Ох, Мэнни, всего я и не вспомню. Но звучало примерно как то, что ты мне только что рассказал. Большую часть я не поняла. Но скажем, ты прав: сколько у нас есть времени?
Теперь Мэнни поворачивается ко мне всем телом – впервые с нашей встречи. Я воспринимаю это как знак, что я полностью прощена. Он смотрит на треугольный зёв пещеры – чёрный и грозный у подножия лестницы со знаком «НЕ ВХОДИТЬ».
