– Минуты три. Ты вроде как опоздала.
Я вздыхаю и сглатываю.
– Тогда идём. И, просто для ясности, Мэнни, – мы идём, собираем доказательства и возвращаемся со следующим же высоким приливом, двенадцать часов и двадцать пять минут спустя, ладно? У меня с собой заряженный телефон с камерой. А у тебя?
Он печально качает головой. Видимо, одной украденной и разбитой камеры кому угодно хватит по горло.
– Но… как ты соберёшь доказательства без камеры?
Он полуулыбается, слегка застенчиво, и снова ссутуливается.
– Я верил, что ты придёшь. Так ведь поступают друзья, да? Верят друг другу?
В этот миг Луна выходит из-за тучи, и набережную заливает кремовым светом – это привлекает внимание Мэнни.
Мы смотрим друг другу в глаза несколько секунд, а потом ещё несколько, и это вообще-то становится как-то неловко, но я не хочу портить момент, потому что это будет означать, что нам пора сделать то, ради чего мы и пришли.
Под нами о волнолом шумно разбивается волна, брызгая на перила капельками. Это даёт нам обоим повод отвести взгляд, и мы видим, что вода уже дошла до входа в пещеру. Вскоре мы уже перепрыгиваем через ограждение и спускаемся по склизким ступенькам.
– Высокий прилив сегодня как будто бы ниже, – говорит Мэнни – он обогнал меня на несколько метров и уже шлёпает через прибывающую воду ко входу.
– Это хорошо? Ну то есть, если ничего не сработает, мне как-то не хочется застрять в этой пещере, пока не начнётся отлив.
– Не волнуйся. Если всё сработает, встретимся завтра утром на углу рядом с коровами. Всё точно будет хорошо, наверное.
Мы уже внутри, и его голос эхом отражается от влажных стен пещеры.
– Наверное? Что-то мне не нравится это твоё «наверное», Мэнни. Что ты… Стой, ш-ш-ш! Ты это слышишь?
Мы продвинулись в пещеру на десять или пятнадцать метров, где её свод уже начал клониться вниз, и я могла бы поклясться, что слышала, как чей-то голос кричит моё имя. И вот опять.
– … иль… а-а-а!
– Ох, да ладно. Это… это Алекс! – говорю я Мэнни. – Я в этом уверена.
– Слушай, мы почти на месте. Учитывая тот фокус со сжатием времени, она будет здесь, когда мы уже вернёмся! Возьми меня за руку. В тот раз сработало.
Он не дожидается, пока я возьму его за руку, – хватает меня первым и тянет. В подрагивающем луче моего приложения-фонарика я вижу в глубине пещеры слой тёмного песчаника: толстую красноватую полосу, похожую на начинку сэндвича. Мы дошли до задней стены, слишком углубившись в пещеру, чтобы слышать что-то, кроме завываний ветра снаружи.
В этот момент мощный, низкий всплеск морской воды застаёт меня врасплох, и я взвизгиваю.
– Эй! Я думала, ты говорил, прилив так далеко не достанет? – говорю я, когда волна отступает. Но Мэнни не отвечает; вместо этого он тянет меня поближе.
– Ты готова? – спрашивает он, а не получив ответа, повторяет, с нажимом: – Ты готова, Уилла?
Я слишком нервничаю, чтобы говорить. Я сую телефон поглубже в карман и в ответ крепко жму руку Мэнни. В тусклом свете я вижу, как свободной рукой он шлёпает по тёмному слою камня.
Потом снова становится серо – на нас наступает та же пустая серость и ничто, как и в прошлый раз. Только теперь – гораздо медленнее, не знаю почему. Мне даже страшнее, потому что я знаю, что сейчас будет. Это всё равно что подниматься на американских горках вверх: это ведь страшнее, чем съезжать вниз. Ты визжишь от страха перед тем, что сейчас будет (по крайней мере я так делаю), а потом вопишь от восторженного ужаса, когда вагончик несётся вниз…
И вот я уже снова сажусь в своей постели в вымокших насквозь кроссовках и борюсь с сильным рвотным позывом.
Я ложусь – становится получше, так что я стаскиваю кроссовки и одежду и заползаю под покрывало с другим запахом, всё ещё тёплое от…
От моего тела.
Этого я до сих пор понять не могу.
Что случилось с той «мной», которая мирно спала в этой постели и оставила здесь отпечаток своего тепла? Где она теперь? Потом я думаю о Мэнни.
Это почти что инстинкт. Я лезу за телефоном в карман лежащих на полу джинсов и включаю его. Экран загорается, на нём возникают иконки приложений, но сигнала нет, как и вай-фая, и блютуса, и конникса, и даже старого неуклюжего 11G. Я хочу отправить Мэнни сообщение – ну знаете, убедиться, что он в порядке.
Как люди справлялись до моментальных сообщений?
Спать мне не хочется. Пробирающая до костей усталость, которую я испытывала в прошлый раз, ещё не овладела мной. Теперь мой мозг как будто ожил, словно внутри моей головы вспыхивает целая куча рождественских огоньков.
Видите ли, в прошлый раз всё было слишком запутанно. Всё навалилось как-то разом, и у меня вообще не было времени во всём разобраться.
Тот же ли я человек? Ну то есть, выгляжу-то я так же, если не считать зубов, которые заметил мой брат Алекс.
Я включаю свет, натягиваю халат (не такой, как у меня) и пристальнее разглядываю спальню, пытаясь понять, насколько этот мир отличается и как мне получше зафиксировать это, чтобы показать людям… ну, дома, наверное.
Мой стол в углу кажется прежним, но обычно я держу домашку в ярких пластиковых папках – их здесь нет. И книг тоже: над столом висит полка, но некоторые из названий отличаются. Мой «Гарри Поттер», который раньше принадлежал маме, пропал. Зато тут есть целая серия чего-то другого – каких-то «Хроник Мира» – явно зачитанных, автора, о котором я никогда не слышала.
Вот доказательство! Надо это сфоткать.
Я снова включаю телефон и выдыхаю с облегчением, видя, что камера работает. Я делаю снимок книжной полки, и моего стола, и нового покрывала, и постера с незнакомым певцом на стене.
Какая она, эта другая Вильгемина Шафто? Похожа ли она на меня?
Я так увлечена, что не замечаю, как дверь в мою спальню открывается. Но, услышав голос, я резко и шокированно поворачиваюсь.
– Мина, какого флинта ты… о. Это опять ты. Что вообще происходит?
Глава 28
Судя по голосу, брат не рад меня видеть – что едва ли удивительно, учитывая, как в прошлый раз я отпихнула его в сторону и укатила на фрирайде к бухте Браун вместо того, чтобы объяснить ему, почему – как он заметил – зубы его сестры за ночь покривели.
В этот раз сбежать не удастся.
– Слушай, эм… Алекс. Я могу всё объяснить.
Ну, это не правда, но должна же я что-то сказать, так?
Он смотрит на меня со смесью удивления и страха.
– Уж надеюсь. Пойду приведу маму с папой.
Я в отчаянии хватаю его за руку.
