Оказавшись у детского дома Мэнни, я смотрю на табличку. Ну хоть что-то осталось прежним.
ДЕТСКИЙ ДОМ
ИМЕНИ УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ СОВЕТ ГРАФСТВА НОРТУМБЕРЛЕНД
ЖИЛОЙ БЛОК 44
Я звоню в дверной звонок, а Алекс ждёт на тротуаре, пока в коридоре не появляется высокая, дружелюбного вида леди с седыми волосами и большими очками – мы видим её через стекло.
– Здравствуй, касаточка, – говорит она, тепло улыбаясь. – Чем я могу тебе помочь?
«Касаточка»! Никогда не слышала, чтобы так кто-то говорил в жизни – только в старых песнях, которые знает бабуля.
– А… а Мэнни здесь? Мэнни Уивер? Эм… Эмануэль?
– Нет, касаточка. Его здесь нет.
У меня такое чувство, будто мой желудок рухнул на землю.
Леди приподнимает очки и смотрит на меня из-под них.
– Ты Уилла? – спрашивает она.
– Да! Да, это я.
– Ясно. Тебе лучше войти.
Я нервно оглядываюсь на Алекса – он улыбается и слезает с фрирайда, чтобы пойти со мной.
– Это мой брат, – объясняю я, и слова оставляют во рту странноватый привкус.
Мы проходим за ней в пахнущий чистотой коридор с бледно-жёлтыми стенами и оранжевым ковром.
– Я Бонни, кстати говоря. Я «всехняя тётушка». – Она видит, что я озадачена. – Что ж – это звучит лучше, чем «старший соцработник по вопросам быта», не так ли? Вы, кстати, разве не должны быть в школе?
У неё странно смешливая и весёлая манера говорить, а по лицу блуждает лёгкая улыбка.
– Мне дали разрешение сходить проверить, – говорю я, сама удивляясь, как легко и непринуждённо соврала. Бонни, кажется, совершенно не подозревает о моём обмане.
– Ха-ха! Как типично. Я телефонировала час назад и говорила с секретарём. Должно быть, они не передали сообщение. – Она снова посмеивается.
Что тут, блин, происходит?
– Я думала, у вас нет телефонов, – вырывается у меня, и я немедленно об этом жалею. – То есть я, эм…
Ты дубина, Уилла.
Но волноваться мне не стоило. Бонни улыбается.
– Что? Здесь, в детском доме Черчилля? У нас целых два! Один у меня в офисе, а второй – вон там. – Судя по её тону, она очень гордится этим фактом, и указывает мне за спину, где на стене висит какая-то коробка. Наверху у этой коробки покоится такая изогнутая ручка, которую они называют трубкой, а под ней – маленькое круглое колёсико с цифрами.
– О да, мы здесь идём в ногу со временем, Уилла. Итак… – Она снова хихикает. – Эмануэль Уивер.
Мы с Алексом проходим в её тесный офис, и Бонни усаживается за свой стол, сложив руки на коленях.
– Эмануэль отбыл сегодня рано утром, как и было запланировано. – Она видит моё шокированное лицо и говорит: – Ох. Он тебе не рассказывал? Я удивлена. Эмануэль уже давно этого ждал. Впрочем, в последнее время он сам не свой. Вообще-то он очень беспокоился об этом. Я бы осмелилась сказать, что это было предвкушение. Он очень ждал сегодняшнего дня.
– Ждал… почему? – спрашиваю я, нервничая от того, что сейчас узнаю.
– Что ж, вообще-то мне не следует никому об этом рассказывать. Всё ведь держалось в такой тайне. Конфиденциальность и так далее…
Честное слово, она как будто сейчас лопнет.
– В общем, мы нашли мать Эмануэля!
Глава 32
Они нашли маму Мэнни?
Я обнаруживаю, что мне вдруг стало трудно дышать, и Бонни смеётся.
– Ох, моя дорогая! Ты тоже рада? Самое странное, что когда я разбудила его сегодня утром, он как будто напрочь позабыл об этом. Как я и говорила, в последнее время он был какой-то подавленный, бедный мальчик. Целыми днями рассказывал про свой очень реалистичный сон о том, как оказался в какой-то пещере – с тобой, между прочим. Думаю, это сказывалось волнение перед встречей с мамой.
Мы с Алексом встречаемся взглядами, и Бонни это замечает.
– Вы знаете об этом? – спрашивает она.
– Нет, – быстро отвечаю я. – Ну… только то, что Мэнни часто говорит о реалистичных снах. Про пещеры. – Звучит глупо, но, кажется, срабатывает.
– Ох, ясно, – говорит Бонни. – В общем, спустя годы поисков нам удалось встать на след матери Эмануэля. У неё была… непростая жизнь, скажем так?
Но теперь у неё всё почти полностью хорошо, и мы назначили его с ней встречу впервые с тех пор, как он был совсем малюткой. Ну разве не замечательно?
– Так… значит… она жива? – неуверенно спрашиваю я. А потом, видя лицо Бонни и осознавая, как нелепо это звучит, добавляю: – Да, конечно, она жива, и это всё, эм… укатно! И где они встречаются?
Я надеюсь, это где-нибудь недалеко, и Мэнни скоро вернётся.
– Эмануэль с Джейкобом уехали первым же поездом. Его мама некоторое время провела в больнице, а теперь живёт в доме социальной защиты. Мне говорили, она замечательно восстанавливается, и это просто вишенка на торте. Ох, я слишком много болтаю, но до чего же я рада за Эмануэля! Кроме того, кажется, он никогда раньше не бывал в Эдинбурге.
– Э… Э… Эдинбург? В Шотландии? – хриплю я.
Бонни улыбается.
– Конечно, в Шотландии. – Она как будто хочет сказать: «А где же ещё, глупая?»
У меня сводит желудок.
– Он хотел телефонировать тебе домой, но было слишком рано, и я ему не позволила. Тогда он настоял, чтобы я дала тебе вот это – он очень беспокоился.
Бонни вручает мне запечатанный конверт, на передней стороне которого почерком Мэнни нацарапано «УИЛЛЕ», и я открываю его.
Дорагая Уилла,
Я еду знокомиться с ма!
С моей ма, Уилла! Скора я уизжаю с Джейкобом, соцработнеком. Мама сичас в Эденбурге и некто низнал что она моя мама потомучто у неё была псехическая балезнь, но теперь ей полутше и я буду очень рад иё увидеть. Если она чуствует сибя хорошо тогда я буду жить с ней и нивернусь сама-знаеш-куда.
Я думаю что именно поэтому пришол сюда хоть и низнал этого. Спасиба что помогла мне. Я останавлюсь в Каролевском отеле в Эдинб. – там шекарно и я скоро должен вернутся.
ВАЖНО: я почуствовал что «оно» слабеит (но нисказал тебе потомучто боялся тебя изпугать). Это нисом несам точно луна.
ЕСЛЕ Я НИВЕРНУСЬ ЧЕРИЗ ДВА ДНЯ, ТОГДА ИДИ ОДНА
Мэнни
Цылую (в щоку, ниподумай чего)
– Ты в порядке, касаточка? – мягко спрашивает Бонни.
– Хм-м? Что? Да, да. – Я в третий раз перечитываю записку и передаю её Алексу – он читает с таким видом, будто ничего не понимает. Когда он поднимает письмо, на обратной стороне я вижу цветное фото какой-то женщины, поразительно напоминающей Мэнни, в том числе зелёными глазами и длинной светлой чёлкой. Ещё там напечатано много информации крошечным шрифтом: её имя при рождении, разные адреса, идентификационные номера и так далее.
