– Ну разве не замечательно? – Бонни указывает на фото. – Как выяснилось, его бедная мама никогда не теряла надежды, но болезнь взяла своё. Джейкоб провёл замечательную поисковую работу. Все записи оказались уничтожены несколько лет назад в пожаре, и это всё здорово усложнило. Но Джейкоб не сдался. Посмотри, сколько информации он раздобыл, по кусочку.
Всё это я слушаю только вполуха, конечно, потому что в голове у меня крутятся мысли о бесконечных проблемах и вероятностях. Я складываю письмо Мэнни и сую его в карман.
Иди одна, написал он. Как у меня это выйдет? Это в Мэнни есть что-то, что сделало наше перемещение возможным. Покалывание, ползущее вверх по моей руке, когда он берёт мою ладонь и касается тёмного песчаника в задней части пещеры…
Свет в его глазах, когда, ну… да почти всегда.
Магия, которая кроется в нём.
А теперь я застряну здесь? Здесь, в этом странном мире суперсовременных летающих машин и древних телефонов?
Он написал, что «оно» слабеет.
– Уилла? Уилла? Возьми салфетку, касаточка. Я знаю – это очень эмоционально.
Я даже не осознаю, что плачу, когда выбегаю из офиса Бонни. Алекс торопится за мной.
– Уилла? Уилла, вернись, милая! Ты в порядке? Уилла!
Глава 33
Дверь детского дома имени Уинстона Черчилля с грохотом захлопывается за нами. Я спускаюсь по ступенькам и вскакиваю на свой фрирайд, и вскоре уже несусь по побережью – мотор жужжит подо мной, Алекс мчится следом. Я обгоняю пару си-мобилей – каждый по-разному радостно звякает мне, но радость – это последнее, что я сейчас испытываю.
– Мина! Остановись! – кричит Алекс. Я его не слушаю.
По сути, я не останавливаюсь, пока не достигаю ступенек, ведущих вниз к бухте Браун, и только там спрыгиваю с фрирайда. Алекс догоняет меня и хватает за руку, заставляя обернуться, так что я вижу его лицо – красное и перепуганное.
– Мина – в смысле Уилла. Что такое происходит? – спрашивает он, тяжело дыша. – Я не понимаю.
– Он сказал, просто иди без меня! Будто мы про школьный автобус говорим! Он не понимает, что я не могу! – Я расстроена и кричу, и Алекс начинает тревожиться.
А ещё я тяжело дышу – как от паники, так и от бешеной гонки. Переведя дыхание, я говорю:
– Идём со мной, – и он спускается по ступенькам на набережную и садится на одну из деревянных скамеек. Я сбивчиво пытаюсь объяснить, что, по-моему, произошло.
– Каким-то образом – не спрашивай, каким – я поменялась местами с твоей сестрой, Миной, – говорю я и поднимаю руку, чтобы Алекс меня не перебивал. Я невидящим взглядом смотрю на гладкое синее море, пытаясь сформулировать свои мысли. – Значит, если я оказываюсь в её кровати, она должна оказаться там, где была я – то есть в этой пещере. Вон в той – прямо там.
Алекс быстро моргает и двигает губами, будто повторяет себе мои слова, пытаясь понять.
– В прошлый раз высокий прилив не дал ей выбраться из пещеры. Она подумала точно то же, что и я поначалу: что это сон. Это были не сны, Алекс. Она правда была там с Мэнни – с Мэнни из этого мира. Они были в полном ужасе, пока там торчали. Бедная Мина. Бедный Мэнни.
При одной только мысли о той жути, которой они, видимо, натерпелись, я снова начинаю плакать, и Алекс приобнимает меня одной рукой, что очень мило с его стороны. Он говорит:
– Но ты же пробыла тут целую вечность – почему они не вышли, как только начался отлив?
Я всхлипываю и вытираю глаза рукавом.
– Я не знаю, Алекс. Мэнни называл это «фокусом со сжатием времени». – Я снова всхлипываю и смеюсь. – Знаю – очень по-научному. Это значит, что время, видимо, течёт здесь по-другому, чем… чем там, наверное. Или пещера искажает время или что-то такое.
Он медленно кивает.
– В этом есть смысл.
– Правда?
– Да. Вроде как. Эйнштейн. Теория относительности. Мы проходили это на физике. – Он замечает мой озадаченный взгляд. – Как бы объяснить? Время движется по-разному в разных местах и для разных людей. И если ты делаешь что-то вроде того, чтобы, не знаю, перенестись в другое измерение, тогда время, наверное, может… исказиться? Наверное, так, иначе как бы тут тоже могло быть суперлуние?
Я ничего не говорю. Честно говоря, я понимаю это так же плохо, как и всё остальное.
– Слушай, – говорю я, указывая на приближающийся прилив. – Мы же знаем, что Луна вызывает приливы и отливы, так?
Я наполовину ожидаю, что Алекс станет со мной спорить, будто в этом мире сделали какое-то ошеломительное открытие, и одно вовсе не связано с другим, когда он говорит:
– Ну конечно.
– Ну и… так выходит, что Луна и на некоторых людей влияет. Как на кукушек. – Я понимаю, что объясняю не очень хорошо, и вздыхаю. – Мэнни – суперсенсор, он ключ к этому всему. Я не смогу уйти без него. Если его со мной не будет – я здесь застряну. Я даже не знаю, сколько ещё продлится это суперлуние.
Алекс лезет в рюкзак и достаёт оттуда учебник, который передаёт мне. На обложке – фото улыбающейся женщины на фоне звёздного ночного неба.
Космический резонанс – Введение
Амара Холи
Я поражённо моргаю, глядя на эту обложку. Амара Холи? Это разве не та женщина, про которую говорила Моди?
Алекс замечает моё лицо.
– Ты её знаешь? – спрашивает он.
– Ну… кажется… это… я про неё слышала.
– Укатно. Она довольно известная. Её часто передают по телику и по приёмнику. Она считает, что на наши жизни влияют движения планет и звёзд.
Я ненадолго задумываюсь об этом.
– Это… это та идея, что всё взаимосвязано, и есть какие-то невидимые силы, которые на нас влияют, как на кукушек, улетающих на юг?
Алекс пожимает плечами.
– Наверное. Ты ведь вот здесь сидишь. Видимо, в этом что-то есть.
Он поднимается.
– Идём, – говорит он. – Я хочу посмотреть на эту волшебную пещеру изнутри.
Я начинаю объяснять, что никакая она не волшебная, но он уже перебрался через перила и спустился на песок с галькой. Я кричу ему в спину:
– Ты рюкзак оставил!
Алекс останавливается и оглядывается.
– Знаю. И что?
– И то, что… его могут украсть.
Мне немедленно становится немного стыдно за свой мир, где почти никогда не оставляют вещи без присмотра. Спустя мгновение я снимаю свой собственный рюкзак и кладу его на полосатую скамейку рядом с Алексовым – оставляя на виду у всех, кто, возможно, будет здесь проходить, а потом тороплюсь к ступенькам, пока не передумала.
Прилив ещё не начался, и в ярком свете весеннего дня пещера Браун кажется какой-то другой – менее загадочной и больше похожей просто на дыру в скале. Каменистая лужица у входа мельче, и её легко перепрыгнуть, и даже рыбный, водорослевый запах кажется не таким сильным. Я почти что вижу заднюю стенку пещеры.
