Он смотрит на меня краем глаза. Я плотно стискиваю губы – вдруг он заметит мои кривые зубы – и невинно округляю глаза. Он откладывает нож и вилку. Я замечаю, как мама позабавленно закатывает глаза, будто уже сто раз слышала эту историю.
– Ну, поплыли по волнам ностальгии, – с теплотой говорит она и поворачивается к папе. – Сможешь его остановить?
– Да ты шутишь, любимая! В его-то возрасте это может быть последний шанс!
Дедушка Норман громко смеётся над этим, и я смеюсь тоже, хоть мне и немного грустно осознавать, что в моей реальной жизни уже целую вечность не было таких семейных подколов.
Правда ли я хочу покинуть эту тёплую, дружную семью и вернуться в мир препирательств и напряжения?
Старик прочищает горло.
– Что ж, Мина, милая. Не только я. Мы все ели целые горы, по всему миру. И не только рыбу – мясо тоже. Почти каждый день. Бекон на завтрак, ветчина в сэндвичах, креветки и морские гребешки с самого дна моря, говядина, свинина – магазинчики с жареной курицей на каждом углу; ягнятина, рыба с картошкой, суши, багеты с тунцом, сосиски… всего и не перечесть! И всё такое дешёвое. Ну и, что ж… остальное ты знаешь, э?
Я говорю наугад:
– О да. Хорошо, что такого больше не происходит.
Папа никогда не упускает возможности преподать какой-нибудь урок или поделиться крупицей информации, которая может пригодиться во время викторины.
– Вот так оно, Мина! Железное доказательство того, что я тебе недавно говорил.
Да блин.
– Эм… напомни-ка, пап. Что ты говорил?
– Ты же помнишь! Когда мир перестал воевать, мы вложили все деньги, умственные ресурсы и энергию в решение других проблем. Рыба? Это стало легко, как только появилась ЛВП.
Старина Алекс помогает мне, говоря:
– Точно! Лаборатно выращенная плоть означает, что мы не производим чересчур много мяса и не вылавливаем чересчур много рыбы! Говорят, что море сейчас более синее, чем раньше, потому что оно здоровее. – Он подмигивает мне.
– О, это точно! – восклицаю я, радуясь, что разгадала эту загадку, а потом осознаю, что говорю как сумасшедшая. – Ну то есть точно, наверное, так и есть. Мне кажется. – «Точно, наверное»? Я говорю как Мэнни.
Дедушка Норман смотрит на меня, хмурясь, и я заливаюсь краской, понимая, что несу странности. Если я опущу голову ещё ниже, рыбный пирог попадёт мне в нос.
К счастью, мои комментарии перевели разговор на предстоящее празднование ВВВ. Помалкивая, я узнаю о завтрашнем параде побольше, в том числе о дедушкиной выставке классических суперлётов, хотя начинается всё сегодня – музыка, фейерверки, речи, танцы.
– Вот что я вам скажу, – говорит дедушка. – Если я не починю ограничители на этом «Шевроле Спорт», парад лётиков я буду возглавлять на незаконном транспорте. Никому не рассказывайте, дети! – добавляет он, подмигнув.
Мама говорит:
– Ох, надеюсь, погода не подведёт. Прогноз какой-то не очень хороший…
Тут из коридора раздаётся громкое звяканье, заставляющее меня подпрыгнуть.
Папа говорит:
– Ответь на телефон, пожалуйста, Мина, дружок. Кто-нибудь хочет ещё пирога?
Дзынь-дзынь. Пауза. Дзынь-дзынь. Пауза. Я вышла из-за стола в коридор, чтобы «ответить на телефон», но вот я смотрю на эту штуку и не могу сказать, что до конца уверена, что с ней делать. Только представьте – единственный телефон в доме, и чтобы по нему поговорить, приходится торчать в коридоре!
Рядом с телефоном стоит маленькая копия одной из таких старых красных телефонных будок с окошечками. (На побережье в Калверкоте есть такая полноразмерная, но внутри неё находится аппарат для лечения сердечных приступов.) А у этой маленькой на столике в коридоре есть сверху прорезь, и она наполовину полна монет. Ну и странный и удивительный мир, зачем нужно хранить рядом с телефоном горшок с деньгами?
Дзынь-дзынь. Пауза. Дзынь-дзынь. Пауза.
– Ты ответишь или нет, Мина? – кричит мама.
Я протягиваю руку, беру ту часть телефона, которая снимается, и прикладываю к голове. Не знаю почему, но у меня появляется чувство, что этот звонок, возможно, изменит мою жизнь.
– Алло?
Глава 36
– Уилла? Уилла! Это ты? Значит, ты ещё здесь!
– Мэнни? Где ты? Я так рада тебя слышать! Конечно, я ещё здесь. – Я закрыла дверь на кухню, но слышу, что разговор стал чуточку тише, как будто семья пытается прислушаться, что я говорю.
– Мина? Кто это? – спрашивает с кухни мама.
– Это… это мой друг, мам.
– Скажи, чтобы перезвонили. У тебя ужин остывает.
– Всего минутку! – Хотелось бы мне унести телефон к себе в комнату или что-то такое, но он прикреплён к стене шнуром. Приходится накрывать «трубку» рукой. – Мэнни, как ты? Ты нашёл свою маму! Это круто, но…
– Знаю, это классно, и я хочу, чтобы ты с ней познакомилась, и её много лет искали, и… – Он запинается, потому что ужасно взволнован. Но в его голосе слышится и страх.
Я говорю:
– Когда ты собираешься вернуться, Мэнни? Я до сих пор здесь, потому что без тебя ничего не работает.
Пауза.
– Мэнни?
– Я надеялся, что ты этого не скажешь. Я… – Голос у него потрескивает и доносится как будто издали.
– Что? Говори погромче. Что бы ты там ни чувствовал, Мэнни, мне надо, чтобы ты вернулся и почувствовал это здесь, иначе мы застрянем в этом мире до следующего суперлуния.
Длинная пауза. То есть действительно дли-и-и-и-и-и-инная.
– Мэнни? Мэнни?
– Я тут. – Он что-то от меня скрывает. Я не телепатка, ничего такого, но я слышу в его голосе какую-то перемену. – Слушай, Уилла. Я в Эдинбурге, так? Я не могу просто вернуться. И к тому же… это может не сработать.
– Что значит – может не Мы должны попытаться!
сработать?
– Я не могу просто бросить ма! У нас была с ней «первая встреча», это всё соцслужбы устроили. Я не смог бы убежать, даже если бы хотел! Это моя мама, Уилла. В нашем мире она, возможно… её, возможно, даже… – Он пытается подобрать нужные слова и говорит: – В общем, тут она точно жива.
– Как ты туда добрался?
– На поезде. По крайней мере поезда тут такие же. Более-менее. Правда, работают они по-другому. Ты знала, что…
Мне неинтересно, так что я перебиваю:
– Можешь сесть на обратный поезд?
Мэнни вздыхает.
– Нет. Как я это сделаю? Джейкоб с меня глаз не спускает. Как я куплю билет? Деньги у них вообще другие. Ты знаешь, что такое «шиллинг»? К тому же завтра праздник. День ВВВ. Всё позакрывается, прямо как в Рождество. Поездов не будет. У всех праздник.
