Плеск вёсел слышится уже совсем близко, а лучи фонариков стали ярче.
– Эй? Там кто-нибудь есть? Оставайтесь на месте – сейчас мы вас вытащим. – Но от людей нас словно отделяет миллион миль – будто они где-то в другом мире.
Как в трансе, я встаю, и кобака за моей спиной поднимается на задние лапы, навострив крупные треугольные уши и как будто подгоняя нас передними лапками к дальней стене пещеры. До меня резко доходит.
– Кобака тоже может ходить через измерения! – кричу я Мэнни. – Кобака отведёт нас обратно! Она как будто хочет это сделать! Она знает!
Кобака намеренно это делает?
Я не хочу выяснять.
– Идём! Возьми меня за руку, Мэнни! Сейчас же! – ору я.
Теперь всё зависит от меня – только от меня. Мэнни привёл нас сюда, а я верну нас домой. Я стискиваю липкую, полумёртвую ладонь Мэнни в своей.
Когда лучи фонариков начинают мелькать ближе, свободной рукой я хватаю крохотную, похожую на человеческую, ладошку кобаки и прикладываю наши руки к полосе тёмного песчаника. Кобака не сопротивляется, а терпеливо ждёт, пока за считаные секунды серая дымка становится плотнее и плотнее, заполняя пещеру, и мою голову, и мой рот, и моё сердце…
Работает! Сила кобаки возвращает нас домой!
Внезапно серый туман вокруг нас начинает вращаться, а существо слабо вырывает у меня свою лапку, будто потратило всю до капли энергию, всю свою жизнь.
– Нет! – кричу я в отчаянии. – Нет, пожалуйста – не сейчас!
Кобака хромает в туннель, ведущий к устью пещеры, с тихим плеском падает на воду и опускается на дно. Я осознаю, что она отдала жизнь за нас с Мэнни – но тщетно. Она попыталась перенести нас через преграду между измерениями обратно в наш мир, но ей это не удалось. Лучи фонариков светят теперь прямо на нас.
Мужской голос с ноткой нетерпения зовёт:
– Что ты делаешь, Уилла?
Ещё один голос восклицает:
– Ого! А это что такое? Ты это видел, Дел?
– Что? А-а-агх, что это я задел ногой? О – вижу! Вон оно! Это собака?
– Господь всемогущий, это акула! Глянь на плавник! Вон как поплыла – ну и быстра. Что за фигня?
Я, пожалуй, рада, что кобаке удалось убраться, и теперь снова устало выпрямляюсь и жду, вымотанная, обессиленная и онемевшая от холода, когда двое людей, которые видели, как мы с Мэнни заходим в пещеру, выведут нас отсюда.
Луч фонарика светит мне в глаза.
– Ага, Дел. Это она.
С мели на песок выходит человек в жёлтых болотных сапогах – он мне откуда-то знаком.
– Уилла Шафто. Какого дьявола тебя всё несёт в эту пещеру? Держись за меня.
Дел? Словно из глубин какого-то колодца, в моей голове всплывает воспоминание. Дел. Дел Малик. Папа Дины. Человек, который спас меня в прошлый раз?
Голос Дела рокотом прокатывается по пещере: он кричит своим спутникам:
– Нашёл их. Они здесь!
– Вы что… это что…? – Я не могу даже толком сформулировать вопрос. – Это что… настоящий мир? – спрашиваю я.
– «Настоящий мир», чёрт возьми. О чём ты говоришь? Я тебе покажу «настоящий мир», мисс. Зачем вы опять сюда полезли?
Он хватает меня за пояс и поднимает – не грубо, но и не особо аккуратно, как мешок с чем-нибудь. Он бормочет – словно бы сам себе, но на самом деле нет:
– Ты, милая моя, должна здорово объясниться. Надо было там тебя к чёрту и оставить. Парочку часов посидела бы – мигом бы в себя пришла. Арчи – ты бери паренька.
Дел недовольно шагает по воде к выходу из пещеры, освещая путь фонариком. Мы выходим, и Дел ставит меня в воду – она доходит мне до коленей. Я таращусь на бетонную набережную и дорогу – там нет ни музыки, ни огней, ни фейерверков, ни людей…
Никто не празднует ВВВ.
– Браво фокстрот дельта один девять два. Они у нас. Мальчик и девочка. Да, те же самые.
– Кто-нибудь, позвоните их родителям. Снова. Скажите, что они в норме. Хотя девчонка одета странновато.
Я стою на набережной в комбинезоне дедушки Нормана, а под подбородком у меня болтаются защитные очки. Перчатки и шапку я где-то потеряла. Я трясусь от холода, замешательства и страха.
По крайней мере телефон при мне. Я стискиваю его заледеневшими пальцами и вытаскиваю из промокшего кармана.
Полицейский осторожно пытается забрать у меня телефон.
– Ну-ка, милая. Я это возьму.
Я выдёргиваю руку, ещё плотнее сжимая кулак.
– Нет! Отстаньте!
– Хорошо, хорошо, всё нормально. Вот – надень-ка это.
На плечи мне опускается какая-то тяжесть: полицейская куртка. Я даю отвести себя вверх по каменным ступенькам, ведущим от набережной к дороге. Я оглядываюсь кругом, не в силах ничего сказать, – всё снова стало нормальным: проезжающие мимо машины, поломанная табличка на обшарпанном Калверкотском отеле.
Мы с Мэнни сидим на задней ступеньке полицейской машины. Кто-то суёт мне бутылку с водой, и я подношу её ко рту трясущимися руками и делаю глоток.
С тех пор как нас вытащили из пещеры, я почти ничего не говорила. Вокруг нас собрались люди и таращатся, пока чей-то строгий голос не велит:
– Эй! Хватит, народ, хорош – отстаньте от ребятишек.
Зубы у меня больше не стучат, и я делаю ещё глоток воды. Я смутно осознаю, что кто-то успокаивающе гладит меня по спине. Оглянувшись, я вижу, что это женщина в жёлтой куртке с надписью «НОРТУМБЕРЛЕНДСКАЯ ПОЛИЦИЯ» и в шляпе с чёрно-белой клетчатой лентой.
Она кивает другому полицейскому, и тот начинает прогонять людей, говоря что-то в духе:
– Давайте, уходите, пожалуйста, – мы ещё работаем.
Когда устанавливается какая-никакая тишина, у меня появляется ощущение, что во всём мире остались только я и женщина из полиции, сидящие на ступеньке машины. У неё доброе лицо, и она тихо спрашивает:
– Ты в порядке, милая? – и я киваю – скорее машинально, потому что я совсем не чувствую себя «в порядке».
А потом у меня опускаются плечи, и я начинаю плакать – даже рыдать. Женщина обнимает меня обеими руками, и я не знаю, сколько сижу так, а потом меня уже везут в полицейской машине к маме и папе.
Я так и не выпустила из рук телефон. У меня побелели костяшки пальцев – так крепко я его стискиваю. Потому что в телефоне – все доказательства.
Доказательства того, где я побывала. Доказательства того, что Другой Мир реален.
Никто мне не поверит, я уже знаю. Потому что если я думала, что это конец, в некотором роде это ещё только начало…
Часть пятая
Глава 49
Я просыпаюсь в своей постели. Я не осмеливаюсь открыть глаза, так что просто лежу несколько секунд, пытаясь понять, всё ли в порядке.
