Возле домика для щенков стоит папа и точит косу.
– Как всё заросло, – стонет он, поглядывая на высокую траву вокруг построек. Тут косить и косить. – У меня уже спина не разгибается.
– Помочь? – спрашивает Хедвиг и тянет косу у него из рук.
– Ай-ай, она слишком для тебя острая, – предупреждает папа.
– Но я хочу!
– Слушай, сперва подрасти. Отдай косу, пожалуйста!
Хедвиг со вздохом выпускает косу и убегает. В такие бестолковые дни совершенно нечем заняться, а у мамы и папы никогда нет времени ни на что, кроме своих дел! Да ещё и Линда, лучшая подружка Хедвиг, уехала.
Вообще-то Хедвиг и Линда решили, что этим летом будут играть почти каждый день. Но Линдина мама ни с того ни с сего запихнула всё своё семейство в машину и укатила в Сконе. Там у её приятельницы дача, всего в пятидесяти метрах от моря, поэтому теперь Линда вернётся домой только к началу школы. И никому нет никакого дела до того, что они там себе решили.
Хедвиг смотрит по сторонам. Как бы ей хотелось, чтобы вдоль дороги жили другие дети, а не только она. Но это не так. Кроме заброшенного хутора да ещё одной развалюхи здесь почти ничего и нет. Все, похоже, норовят свалить отсюда при первой удобной возможности.
Но вдруг кто-нибудь сюда, наоборот, приедет?
Хедвиг садится на крыльцо. Я зажмурюсь, думает она. Так сильно, что увижу звёзды, а когда снова открою глаза, на дороге кто-нибудь появится. Кто-нибудь, с кем я смогу играть.
А живот уже свело от волнения. Ей уже не кажется, что она придумала всё это просто ради того, чтобы время скоротать. Нет. Всё так и будет, это действительно произойдёт. А тут ещё петух в курятнике исполнил фанфары – словно в честь грядущих великих событий.
Хедвиг зажмуривается. Сильно, ещё сильнее, так сильно, что звёзды заплясали у неё в голове. Синие и коричневые, даже глазам больно. Ещё чуть-чуть, думает она. Ещё чуть-чуть. И ещё немного. Всё!
Она открывает глаза.
Дорога пуста. Никого.
Хотя нет, по дороге идёт кот. Живот болтается, как мешок, голова всклокочена и покрыта шрамами. Это Буссе, он живёт у Глюкмана, на повороте. Глюкман – наркоман. Окна у него забиты фанерой, чтобы никто не увидел, как он принимает наркотики.
Хедвиг вздыхает. Вообще-то она представляла себе дружка повеселее, чем старина Буссе. Но, раз пришёл именно он, ничего не поделаешь.
– Поиграем? – кричит она.
Буссе молчит.
– Иди сюда, поиграем!
Хедвиг направляется к нему, но Буссе сворачивает на луг и вдруг как припустит.
Хедвиг свирепеет. Такая скука, а тут даже старый соседский кот не хочет с ней играть!
– Стой!
Хедвиг бежит за Буссе. Чёрный хвост змеёй виляет в траве. Бодяк раздирает кожу, жжётся крапива. Бабочки взлетают из-под ног.
Но вдруг Буссе исчезает из виду. Трава не колышется. Куда он подевался?
Вон он! Мелькнул за плугом, который давным-давно стоит в траве и ржавеет. Человек, живший на хуторке в лесу, всё бросил и уехал лет пятнадцать назад.
Чтобы догнать кота, Хедвиг прибавляет шагу. Буссе проворный, несмотря на отвисший живот. Он проскальзывает между ёлками и ныряет в заброшенный сад.
Хедвиг недолго раздумывает. А потом бежит за ним.
Трава здесь высокая и густая из-за сорняков. Вишни узловатые, ветки мягкие от мха. Ручка двери, ведущей в дом, заржавела, стёкла внутри затянуты паутиной.
Домик называется «Чикаго». Изначально это место звалось «Какашкин луг», потому что всё вокруг было заминировано коровьими лепёшками, но тот, кто много лет назад решил построить тут дом, хотел выбрать имя покруче. «Чикаго» будет в самый раз, решил он.
Внутри у Хедвиг всё сжимается. Здесь так тихо. В крыше амбара зияют большие чёрные дыры. А погреб зарос шиповником, так что погреба и не видно. Надо же – взять и бросить всё своё имущество.
Сзади раздаётся шуршание. Хедвиг подскакивает от неожиданности.
Это Буссе, он прополз под дверь амбара и был таков.
– Сейчас я тебе задам!
Хедвиг бежит к амбару и трясёт дверь. Она не поддаётся. Бряцает амбарный замок. Тогда Хедвиг ложится на живот и пытается проползти, как Буссе, но пролезть никак не может. Голова не проходит.
Что же это такое получается! Значит, гладить рубашки и косить она слишком маленькая, а пролезть под дверью – слишком большая?!
Хедвиг встаёт и начинает колотить в дверь ногой. Жил бы хоть кто-нибудь на этом дурацком хуторе, он бы пришёл и открыл! Чёртова глухомань, почему здесь нет никого, с кем можно поиграть?
Хедвиг стоит и злится, что в «Чикаго» никто не живёт, и вдруг слышит, как по лесу катит автомобиль. Шуршат ветки, и вот на дороге появляется белый «фольксваген». Он сворачивает на двор и тормозит прямо перед Хедвиг. Она перестаёт колотить. За рулём сидит стильный светловолосый мужчина. А рядом – мальчик.
– Здрасьте-здрасьте, – улыбаясь, говорит мужчина, вылезая из машины.
Хедвиг словно язык проглотила. Мужчина достаёт из багажника два чемодана и синюю лампу и идёт к двери.
Мальчик сворачивает в трубочку комикс и запихивает его в задний карман брюк.
– Как тебя зовут? – спрашивает он.
– Хедвиг, – отвечает Хедвиг пересохшим голосом. – А тебя?
– Стейк.
– Чего?
– Моё настоящее имя Стефан, но зовут меня Стейк. Сколько тебе лет?
– Девять, – бормочет Хедвиг.
– Пойдёшь в третий?
– Ага.
– Ясненько. Я в четвёртый.
– Ясненько.
Они немного молчат. У Хедвиг над головой проносится ласточка, мужчина вставляет ключ в замок. Незаметно появляется Буссе и начинает тереться об их ноги.
– И почему же тебя так прозвали? – спрашивает Хедвиг.
Стейк суёт большие пальцы в карманы брюк.
– Потому что я такой толстый.
Попасть внутрь
Стейк лучше, чем Стефан, хоть это и значит, что ты толстяк. Так, во всяком случае, считает Стейк.
– Самое уродское имя на свете, – добавляет он. – Сте-е-ефан.
Но папе Стефана это имя нравится, потому что он сам его когда-то выбрал.
– Стефан, можешь принести из бардачка нож? – кричит он. – Я не могу открыть дверь, разбухла, наверно!
