Она сбегает с крыльца, топоча цветастыми сабо. Комары проснулись и кружат над головой, навострив свои кровожадные хоботки. Когда Хедвиг сворачивает на ухабистую лесную дорожку, чтобы встретиться со Стейком, комаров становится ещё больше. Солнце едва проникает сквозь густые еловые ветки, ветра почти нет.
Стейк уже поджидает её. На нём рубашка и белые брюки со стрелками. Буссе сидит у него на руках.
Хедвиг кажется, что для обычного будничного вечера Стейк оделся необычно нарядно. А вдруг им придётся передвигаться ползком по саду Глюкмана? Тогда на брюках останутся пятна.
Они бредут обратно к гравиевой дороге. Где-то кричит ворон, мимо, треща крыльями, пролетает стрекоза, шепчутся осины… Но главным образом слышны шаги двух пар ног, которые идут вперёд – вперёд к опасности.
– Вот фотик, – говорит Хедвиг, открывая пакет. Там лежит чёрный фотоаппарат с объективом.
– Отлично, – отвечает Стейк довольно сдержанно.
– И как мы поступим? – спрашивает Хедвиг. – Ты взял нож?
– Угу, – бормочет Стейк.
А потом ничего не говорит. Он как будто о чём-то думает. О чём-то непростом.
Когда они выходят из леса, Стейк останавливается и опускает Буссе.
– А у тебя есть парень? – спрашивает он.
У Хедвиг по спине пробегает холодок.
– Нет.
– Ясненько. Почти все, кого я знаю, с кем-нибудь встречаются.
– М-м.
– Тот, кто ни с кем не встречается, неудачник.
Хедвиг не отвечает, она бы предпочла поговорить о чём-то другом.
Стейк суёт большие пальцы в карманы брюк.
– А ты не хочешь, чтобы у тебя был парень? Мне кажется, я знаю одного человека, который был бы не прочь им стать.
– Нет, не хочу, – отвечает Хедвиг и качает головой.
– Почему?
– Потому что не хочу.
– Но почему?
– Потому… что мне такое не нравится.
Стейк вздыхает.
– Ясненько. Что ж, сама виновата.
Он бредёт дальше по дороге. Буссе бежит за ним, он пытается потереться о его ноги, но Стейк лупит ботинками по щебёнке. Как будто хочет их испортить.
Хедвиг грызёт ноготь большого пальца.
– Ну а что в этом такого классного? – спрашивает она.
Стейк пожимает плечами.
– А я откуда знаю?
– Не знаешь?
– Неа. – Стейк останавливается. – У меня никогда не было девушки.
Да, у Стейка никогда не было девушки, хотя он спросил уже тринадцать человек. В классе Стейка все с кем-нибудь встречаются. Он единственный, кому все отказали.
– Потому что я такой жирный, – бормочет он и наподдаёт ногой по камушку, так что тот подскакивает и улетает в кусты.
– В моём классе никто ни с кем не встречается, – говорит Хедвиг.
– М-м. Но могли бы, если бы захотели.
Хедвиг и Стейк идут дальше молча. И вот они на месте. Дом Глюкмана мрачный и некрасивый. Наличники не белые, как на доме Хедвиг, а чёрные. Буссе бьёт хвостом.
– Что теперь? – спрашивает Хедвиг.
Стейк не отвечает.
– Ты передумал?
– Нет, конечно.
Стейк забирает у Хедвиг пакет с фотоаппаратом. Достаёт из кармана нож в красном пластиковом чехольчике.
– Возьми Буссе, – говорит он и первым крадётся к дому.
В животе опять щекочет.
– Осторожней, чтобы он тебя не увидел! – шепчет Хедвиг и берёт Буссе на руки. Кажется, этот кот весит килограммов сто, не меньше.
Стейк придумал вот что: Хедвиг поставит Буссе на крыльцо, и Глюкман впустит кота в дом. И, когда Глюкман начнёт бить кота, Стейк уже будет стоять наготове у окна, заблаговременно отломав фанеру. Останется только нажать на кнопку фотоаппарата.
– О’кей, подожди меня, – говорит Стейк и, достав нож из чехла, тянется к заколоченному окну.
Отодрать фанеру невозможно. Она прибита изнутри.
Хедвиг и Стейк на цыпочках обходят вокруг дома. Все окна заколочены изнутри.
– Я больше не могу!
Хедвиг опускает Буссе на землю. Руки от тяжести раскалились как железо. Буссе прошмыгнул по саду и исчез.
– Ну и хорошо, – говорит Стейк, убирая ножик в чехол. – Пусть поживёт у меня, обойдёмся без полиции.
Они переглядываются.
– И что теперь, пойдём домой? – спрашивает Хедвиг.
Пощипывая подбородок, Стейк глядит на унылый заросший сад.
– Я писать хочу. – Он указывает на лейку, которая висит на стене дома. – Можно я в неё пописаю?
– Да, – отвечает Хедвиг, едва сдерживая смех.
– А что мне за это будет? – Стейк скрещивает на груди руки и пристально смотрит на Хедвиг.
– Ну-у…
– Будешь моей девушкой?
– Нет!
Стейк вздыхает.
– А что тогда?
– Не знаю.
– Ты же хочешь, чтобы я это сделал?
– Да.
– Тогда скажи, что мне за это будет?
– Я дам тебе… оловянного солдатика.
Хедвиг рассказывает про сорок восемь оловянных солдатиков, которые стоят в стеклянном шкафчике дома у бабушки. Рассказывает, что скоро получит их, наверняка уже в следующий раз, когда они поедут в город. Рассказывает про золотые пуговицы и про беднягу-лошадь, впряжённую в пушку.
– Лошадь, – решает Стейк. – Я хочу лошадь.
– Но лошадь только одна, – неуверенно говорит Хедвиг.
– А тебе самой пописать в лейку слабо? – спрашивает Стейк.
– Слабо… О’кей, я отдам тебе лошадь.
– Обещай.
– Обещаю.
Стейк кивает и крадётся к лейке. Он кладёт нож и фотоаппарат в траву. На брюках у него ремень, он расстёгивает его, на это уходит какое-то время. Потом открывает молнию на ширинке. Встаёт на цыпочки и подаётся бёдрами вперёд. Хедвиг вытягивает шею. Она ничего не видит, но слышит, как журчит струя.
Журчит долго. Наверно, Стейк очень давно терпел.
Вдруг Хедвиг в локоть кто-то впивается.
Комар.
Она подносит к нему руку. Медленно, медленно…
А потом всё происходит быстро, секунды за две. До ушей долетает звук открывающейся двери, Хедвиг поднимает глаза и видит, как к ней мчится Стейк. На веранде маячит скрюченная фигура с жилистыми руками. Глюкман.
