Рикард и Йон две секунды смотрят на неё. Потом как засмеются. Они хохочут и хохочут, и непонятно, как они только не задохнутся. Рикард подставляет Линде лицо.
– Ну давай, бей! – говорит он, и Линда, конечно, пятится, дрожа как осиновый лист. Рикард за последнее время порядочно вымахал. Руки с виду сильные.
Чувствуется, что осень скоро наступит по-настоящему. Подстриженное бобриком, жёлтое и колючее поле на другой стороне дороги ждёт, что его вскопают. Ручей за футбольным полем ждёт тех ранних утренних часов, когда вода после ночи ещё стянута корочкой льда, тонкой, как лист бумаги. Птицы ждут, когда уже можно будет сложить чемоданы и свалить на юг. Всё это произойдёт вот-вот, со дня на день.
– Скажи, что ты влюбилась, – говорит Рикард, обходя вокруг скамейки, и Хедвиг, чтобы увидеть его, приходится повернуться всем телом.
– Я не знала, что он мальчик, – я же не виновата, что у него длинные волосы!
Хедвиг убирает за уши пряди своих тёмных волос. Ей вдруг становится за них стыдно. Стыдно за всё.
Вдалеке идёт кудрявый красавчик Улле. Вот бы, думает Хедвиг, нажать на волшебную кнопку, чтобы Улле Бэк исчез с лица земли.
– Эй, поди сюда! – кричит ему Рикард.
Улле поднимает голову и медленно подходит. На нём зелёная ветровка. Спина вся в грязи – наверно, ехал на велике без заднего крыла.
– Чего?
– У вас с Хедвиг любовь?
Улле пожимает плечами и смотрит в землю. Так ему и надо, нечего плюхаться на колени ко всем без разбору!
– Он влюбился! – кричит Рикард.
– Да! Да! Влюбился! – подхватывает Йон. – Жених и невеста, жених и невеста!
Их крики взлетают высоко в небеса. Хедвиг сглатывает твёрдый, как кулак, ком в горле, но он тут же подпрыгивает обратно. На глаза наворачиваются слёзы, хотя она изо всех сил пытается их сдержать.
Вдруг она видит, как по направлению к ним движутся три большие фигуры. Пятиклассницы.
В старших детях есть что-то жуткое. Они такие самоуверенные – видно, что они не боятся ничего на свете. У одной из пятиклассниц серёжки. Настоящие дырки в ушах. Её зовут Сандра. Она вредная. Однажды она вручила Элин из четвёртого класса записку, где было написано «малявка паршивая».
– Чего разорались? – спрашивает Сандра.
– Улле Бэк и Хедвиг влюбились! – быстро отвечает Рикард.
Сандра приподнимает брови. Трудно сказать, какого цвета у неё волосы. Светло-коричневые? Или тёмно-блондинистые? Какие-то они почти серые. Лицо грубое, подбородок выпирает вперёд. Сандра долго смотрит на Улле, а Улле стоит потупясь и явно мечтая поскорее отсюда смыться.
– Ты новенький?
– Да.
– Из третьего?
– Да.
Сандра кивает подругам – толстушке по имени Камилла Хёк и второй девочке небольшого роста. Кажется, её зовут Мария, или что-то вроде того.
– А мы из пятого.
– Понятно.
Сандра не может оторвать от Улле глаз. Она протягивает руку и прикасается к его кудряшкам.
– Какие у тебя красивые волосы.
– Да-а, – говорят Камилла Хёк и вторая девочка.
Они тоже хотят потрогать кудри, но Сандра преграждает им путь. Она гладит и гладит Улле, будто он котёнок. Потом переводит взгляд на Хедвиг.
– Это правда? – спрашивает Сандра.
– Что? – спрашивает Улле.
– Вы влюбились?
Улле пожимает плечами. Опять. Ну сколько можно пожимать своими острыми тощими плечиками?
– Нет, – наконец выдавливает он.
– А я говорю, влюбились! – кричит Рикард.
Сандра подходит вплотную. Она высокая, почти на голову выше Рикарда. Она смотрит на него в упор, и глаза её суживаются.
– Ты что, глухой? Сказали тебе – нет.
– Н-но… – заикается Рикард, – он сидел у неё на коленях.
– И что?
Рикард переминается с ноги на ногу – видно, что ему очень хочется возразить, но не хватает смелости. Сандра снова смотрит на Улле, склоняет голову набок и улыбается:
– Если они будут тебя дразнить, просто скажи мне.
Щёки Улле наливаются краской. Они такого же цвета, как чернично-малиновый кисель. Сандра уходит.
– Не стесняйся! – обернувшись, кричит она. – Если понадобится помощь – какая угодно, – просто скажи!
Подруги покорно следуют за ней. В лужи они не прыгают, а обходят стороной. Вот какие большие девочки.
Хедвиг подпирает голову руками и вздыхает. Повезло Улле Бэку, теперь он может жить спокойно. Эта Сандра, похоже, небезразлична к глупым кудрявым красавчикам.
А у бедной Хедвиг ничего нет. Ничегошеньки. Только пучок прямых волос да лучшая подружка с руками как лук-порей.
Пятьдесят семь с половиной
Проходит большая перемена, и третий класс вываливает на футбольное поле. На ногах быстрые кроссовки, в свете осеннего солнца мелькают яркие, разноцветные спортивные костюмы.
Барашек Бенгт тоже надел спортивный костюм, но не разноцветный, а старый и серый, как и он сам. Сбоку на штанинах белые, натянутые, как струна, полоски-лампасы.
– Строимся. Забег на шестьдесят метров, – говорит он и указывает кулаком на короткую сторону футбольного поля.
Маттиас поднимает руку.
– Что?
– Пятьдесят семь с половиной.
– Что ты сказал?
– Длина этой стороны поля пятьдесят семь с половиной метров, – говорит Маттиас. И, между прочим, он прав!
Короткая сторона школьного футбольного поля должна быть шестьдесят метров, но завхоз, который много лет назад строил площадку, ошибся в расчётах. Поэтому дети в школе Хардему бегают не шестьдесят метров, как все остальные школьники, а пятьдесят семь с половиной.
Бенгт коротко кивает.
– Строимся на пятьдесят семь с половиной. – Потом поворачивается к Улле, который стоит за ограждением, сунув руки в карманы. – Встань в строй, пожалуйста.
– Я форму забыл, – отвечает Улле.
– Тебе что, не прислали расписание?
– Я приготовил мешок, но потом всё равно его забыл.
– Занимайся в обычной одежде. Перед тем как идти в школу, надо всегда проверять расписание.
Улле подтягивает огромные штаны и плетётся на поле, к выстроившимся в шеренгу одноклассникам.
