– Я же сказал, я проверял…
– Он споткнётся и упадёт, – шепчет Линда.
– Надеюсь, – отвечает Хедвиг, пнув ногой чёрный гравий. Важно не замешкаться на старте, если хочешь победить. А Хедвиг хочет. Она быстрая, одна из самых быстрых в классе. Тягаться с ней может только Пэр – в беге на пятьдесят семь с половиной они обычно соревнуются за первое место.
Бенгт встаёт у ворот.
– На старт, внимание, марш!
Они стартуют, топоча, как стадо слонов. Линда сразу оказывается в хвосте, Хедвиг – в числе первых. Она обожает бегать! О, это чувство! Земля с шелестом проносится под ногами, волосы хлещут по затылку. Как здорово, когда у тебя хоть что-то получается лучше других!
Один за другим дети врезаются в бортик.
– Кто первый? – спрашивает Пэр.
Бенгт что-то записывает в своей тетрадочке.
– Пока никто. Тройка лучших выходит в финал. Ты, ты и ты. – Он по очереди указывает на Пэра, Хедвиг и… Улле.
Хедвиг в ярости смотрит на Улле. Как эта букашка может быть быстрее всех? Да ещё в таких штанах.
– Итак! – гремит Бенгт. – Остальные встали у бортика и смотрят! Подошли к линии, вы трое!
Хедвиг, Пэр и Улле трусцой подбегают к линии. Вот они уже на старте, готовые к следующему забегу. Хедвиг придёт первой. Она помчит со всех ног, пусть они хоть оторвутся, лишь бы только она победила, а Улле проиграл!
– На старт… внимание… марш!
Они бегут под бешеный рёв болельщиков. Хедвиг пока последняя. Она летит так, что горят мышцы и колет в груди, и вот она обходит Пэра.
– Да-вай, да-вай, да-вай! – несётся со всех сторон.
Хедвиг не слышит. Поднажав, она догоняет Улле, впереди виднеется линия финиша, Хедвиг всем телом подаётся вперёд, вперёд…
Ба-бах, и они врезаются в бортик. Через секунду прибегает Пэр.
– Кто первый? – кричит Хедвиг.
Бенгт делает запись в тетрадочке.
– Победителя пока нет, – отвечает он. – Вам двоим придётся бежать ещё раз.
Хедвиг опускается на землю. Ноги трясутся, лицо горит.
– Вы должны встать ровно на линии, иначе не увидите, когда кто финиширует!
Бенгт оставляет её слова без ответа и лишь коротко приказывает:
– На старт.
– Можно немного передохнуть? – спрашивает Хедвиг.
Но Улле уже бежит к линии старта, как будто вообще не устал. Хедвиг быстрее молнии подлетает к нему. Она сердито пинает ногой гравий, чтобы подготовить хорошую ямку для старта.
– Ул-ле, Ул-ле! – кричат мальчишки.
– Хед-виг, Хед-виг! – кричат девчонки.
Улле плюёт под ноги и смотрит на Хедвиг так, словно она мешок с мусором. Кудряшки прилипли к потному лицу. Он шарит рукой в кармане, но понимает, наверно, что оставил повязку для волос в классе. Только вот теперь её там нет.
– Она жульничает! – вдруг кричит он и указывает на ногу Хедвиг, угодившую за стартовую линию.
– Неправда! – шипит Хедвиг и делает шаг назад.
Бенгт уже тут как тут. Он несколько раз проходит вдоль линии старта, проверяя, как стоят их ноги. Потом кивает:
– Всё нормально. Но сперва Улле должен завязать шнурки.
Улле смотрит на развязавшийся правый ботинок. Потом наклоняется и запихивает шнурки под язычок.
– Завяжи как следует.
– Да не надо, мне не мешает.
– Завяжи как следует, – повторяет Бенгт, указуя на ботинок кулаком. – Сейчас же.
– Нет.
– Почему?
– Потому что.
– Отвечай на вопрос. Почему ты не хочешь завязать шнурки?
Улле отводит взгляд и, стиснув зубы, упрямо молчит.
Хедвиг набирает полный рот воздуха и кричит так, что вся школа, весь Хардему, весь мир слышит:
– Потому что не умеет! Он не умеет завязывать шнурки!
Внутри неё как будто извергся вулкан. Какое наслаждение отомстить этому мерзкому вонючке, решившему, что может явиться к ним в класс в своих огромных штанах, со своими тёмными кудряшками, и победить в забеге.
Все взгляды устремлены на Улле. Бенгт тоже смотрит. Потом откладывает тетрадь.
– Ясно, – говорит он и опускается на колени.
Улле хотел бы испариться, унестись в облака, подальше отсюда. Примерно минуту Бенгт Ламм возится с толстыми шнурками, но кажется, что это длится бесконечно долго.
– Так, приготовились, – закончив, говорит он.
Хедвиг встаёт у линии, в её ногах уже ревут моторы. Улле вразвалочку подходит к старту, равнодушно сложив на груди руки.
– На старт… внимание… марш!
Хедвиг срывается с места и тут же замечает, что бежит первая. За несколько секунд она добирается до финиша и врезается в борт. Обернувшись, проверяет, где Улле. Но он так и стоит на старте, точно так же сложив руки. И вдруг убегает, по пути шарахнув ногой по футбольным воротам.
– Хедвиг победила в забеге на пятьдесят семь с половиной! – кричит Линда. – Ура!
Гуннар, который стал угонщиком машин
Ближе к вечеру заморосило. Мелкие серые брызги превращаются в полоски на стекле. Трава на пастбище тяжело поникла.
Хедвиг прижимает к носу повязку со звёздами. Она пахнет персиком. Прямо как те самые кудряшки.
Вообще это довольно необычно, когда от тебя пахнет персиком, разве нет? От кого попало персиком не пахнет.
Хедвиг зарывается лицом в свой рукав и нюхает.
От неё ничем не пахнет. Ничем особенным.
Хедвиг надевает повязку на голову и встаёт перед зеркалом.
На неё смотрит темноволосое растрёпанное существо. Существо морщит нос. Что-то не так. На голове Улле повязка выглядела как-то естественнее. Что делать с чёлкой – оставить снизу или выпустить сверху? Или зачесать назад?
Хедвиг вздыхает и падает на кровать. Глупо было брать эту повязку. В школе её не поносишь. Если надеть дома, мама спросит, где она её взяла, и заставит вернуть. А нарядиться и сидеть одной в своей комнате – от этого мало радости. Ведь смысл в том, чтобы её увидели другие и подумали: «Вау!»
Конечно, лучше всего, если её увидит Улле и обалдеет прямо на месте: в каком-то смысле будет приятно, что он позавидует чему-то, что есть у Хедвиг. Только это, конечно, невозможно. Ведь повязка его, а завидовать самому себе как-то странно.
