— Не повезло с родственниками?
— Как сказать, — задумчиво откликнулся Ярослав. — Отчим мужик нормальный, насколько, млять, вообще может быть нормален мужик, скачущий по лесу с деревянным луком. Но мать с ним была счастлива, статус у него подходящий, деньги ему не нужны, в дела наши не лез, меня не дергал. И я решил, почему бы и нет…
— И почему я чувствую «но»? — насмешливо поинтересовался Исаев, аккуратно подталкивая самоуверенного Ярослава к нужной теме. К рыжей такой, ехидной и строптивой теме.
Можно сказать — его излюбленной. Правда только с каких пор?
— Но мелкая стерва бесит!
Признание наконец-то было озвучено. И теперь Демьян, уже без опаски мог откровенно съязвить:
— И ты решил тупо спихнуть свою проблему мне?
— Я слышал, ты терпеть не можешь рыжих, — довольно оскалил зубы Ярослав, даже не скрывая своих помыслов. — Что мне, конечно, на руку. И что странно, учитывая твою бывшую невесту — блондинку. Кстати, свадьба не состоялась. Почему? Это был выгодный контракт.
О да, млять. Очень выгодный для дела… и звездец, какой затратный для нервной системы!
— Не сошлись во мнении с будущими родственниками, — многозначительно усмехнулся Исаев, привычно избегая подробностей. Которые, кстати, мало кто рисковал уточнять.
В общественном незнании не было ничего удивительного, на самом деле. Его бывший визави, гребаный финансовый гений, не страдал внезапным приступом благородства, уж точно не в делах, касающихся своей ненаглядной. Добивать противника он не стал только по холодному расчету. Красивый и действенный, старый добрый шантаж: если Демьяну когда-то придет в голову хотя бы показаться на глаза бывшей невесты, все кругом сразу узнают, почему и благодаря кому Исаевым пришлось так срочно уехать.
Уже ни раз и ни два был проклят тот день, когда им одновременно на глаза попалась ехидная рыжая оторва.
Кстати, разве сегодня не годовщина сего знаменательного события?
— Воронцов — ушлый тип, — согласно поморщился Соболев. — Дочурка его наверняка такая же.
Исаев промолчал, привычно гася вспышку гнева.
Обсуждать всё это у него не было никакого желания. Та рыжая осталась в прошлом. Теперь на горизонте появилась совсем другая… И, несмотря на тонкое чувство где-то глубоко внутри, будто он с размаху наступает не те же грабли, Демьян отступать не собирался.
У истории имеется занятное свойство повторяться. Она циклична. И, если это действительно так, на сей раз Антихрист собирался прожить ее с куда более приятным для себя исходом.
В чем бы это не проявлялось.
Пока всё разворачивалось на уровне «нихрена не понятно, но очень интересно!».
— Так что ты решил?
Исаев бросил на заметно нервничающего Ярослава насмешливый взгляд, не торопясь открывать папку с документами, которую уже взял со стола просто чтобы занять руки. Нетерпение в таких делах смерти подобно… ну или грозит если не повальным крахом, то значимым финансовыми убытками.
Семейство Соболевых стало почти жаль, и не ввиду произошедшей аварии. Просто ставить у руля старшего брата было очень… глупо. Даже ввиду отсутствия выбора как такого — младшие братья в этом плане могли похвастаться развитием на уровне чуть лучше деревянной табуретки.
А вот почему рыжую держали подальше от семейных дел? Или у нее самой на уме были только танцы?
Похоже, придется выпить еще и с Фоминым, разводя его на все интригующие вопросы. Костя не идиот, и прекрасно понимает, уж лучше Антихрист будет владеть долей в кофейне, чем она попадет в руки какого-нибудь мудака вроде Ярослава. А то и хуже.
Тем более, раз уж с завтрашнего дня Исаев становится его непосредственным начальником — заранее оставленный юристами договор нареканий не имел. К его удивлению, Соболев не стал занижать цену. Но и поднимать до запредельных высот не посмел, чтобы не отпугнуть потенциального покупателя.
Просил он, к слову, не мало. Но своей целью ставил не финансовое обогащение, а двойной удар по так называемой сестре. И долю матери продаст, и личностью покупателя подгадит!
Вот только Ярослав просчитался. Как и всегда.
Идти у него на поводу Исаев не собирался. Во всяком случае, не в той мере, на которую Соболев рассчитывал. А рассчитывал он явно на многое — как минимум, собирался руками Антихриста превратить жизнь ненавистной сестры в ад.
Наверное, потому договор о продаже не содержал никаких подводных камней, прописанных мелким почерком зубодробительными формулировками, в которых сам черт ногу сломит. К счастью, такие фишки Антихрист сек на раз, и после пятого прочтения с убойной для нервной системы окружающих медлительностью, наконец, оставил несколько автографов. В том числе и на расписке, согласно которой обязался перевести необходимую сумму в трехдневный срок.
Все формальности были соблюдены, и небрежно свернутый в рулон договор был отправлен во внутренний карман черной кожаной куртки.
Педантично сунув свой экземпляр в пижонскую чешуйчатую папку, Ярослав лично занялся разливом высокоградусного алкоголя, торопясь отметить его самую легкую победу. Да только не успел.
И без того странно оживленная толпа на танцполе вдруг разразилась зверскими для ушей выкриками.
— Странно, — ни к кому конкретно не обращаясь, нахмурился Соболев, глядя на часы. И, подхватив стакан, направился к узким перилам, тянущимся вдоль прозрачного стекла, откуда прекрасно был виден весь зал разом.
Исаев, помедлив, поднялся следом. В конце концов, он и так собирался узнать, по какой причине его оппонент выбрал именно клуб из многих имеющихся в городе. И когда подсказка сама плыла в руки, глупо было от нее отказываться.
Впрочем, на деле причина оказалась весьма банальной — в одном из стеклянных кубов для танцовщиц, в диком, изломанном ритме извивалась темноволосая мадам, показавшаяся на миг знакомой.
— Твоя? — понимающе усмехнулся Исаев, небрежно опираясь на перила, вглядываясь в неплохое тело, почти неприкрытое вызывающими тряпками.
Высоченные каблуки, смуглая кожа, черные кудри… вопреки расстоянию, смутно удалось разглядеть восточные черты лица, которые он уже сегодня видел. В родне девушки явно наследил кто-то из азиатов, что впрочем, ее не портило. По крайней мере, внешне.
Что до характера, там, судя по событиям в университетской столовой, было всё куда печальнее.
Но, зная вкусы Ярослава — даже не удивительно.
— Моя, — согласился Соболев, пожирая ее удовлетворенным взглядом, плохо замаскированным под напускную небрежность. — Нравится?
Исаев едва заметно поморщился, выдавая многозначительную усмешку.
Да упаси боже!
Но свое мнение решил оставить при себе, лениво оглядывая людей внизу. Он-то надеялся, что у Ярослава найдутся причины поинтереснее, чем выступление самодовольной подруги.
