И это спокойствие было хуже всего.
К сожалению, если Соболева злилась по-настоящему, она не бесилась и не орала, как все нормальные ба… представительницы женского пола. О, нет. Тихая, глухая, тщательно дозируемая ярость и расчетливый ее выход — вот, что в ее исполнении было действительно страшно.
И лезть ей под руку не стоило.
И потому Костя сейчас просто внимательно следил за подругой детства, машинально, как и она, отсчитывая увеличившееся расстоянии до ее брата. Метр, два, три…
Мало. Слишком мало для нормального броска.
Но когда до входной двери оставался всего шаг, помещение кофейни разрезал насмешливый зов Нюты:
— Ярослав.
— Я всё сказал, — остановившись, презрительно бросил Соболев, уже взявшись за длинную ручку двери, и замирая в пол оборота, будто развернуться лицом к сестре полностью было выше его достоинства.
И зря!
Сделав шаг назад, рыжая хмыкнула, чеканя каждое слово:
— Я тоже.
И в воздухе мелькнул нож!
Сбоку снова кто-то ахнул, но сам Костя уже вздохнул с облегчением, выставляя на барную стойку локоть и подпирая щеку кулаком.
У он, как никто другой знал, как на самом деле непросто метать ножи. Показная легкость всегда сопровождается годами тренировок и никак иначе. В принципе, любой нож можно швырнуть, и он даже воткнется в твердую мишень — надо только знать как. Нужно учитывать расстояние, подогнать его под идеальные четыре метра. Можно, и меньше, но тогда оборотов в броске будет другое количество, следовательно, нож нужно будет брать уже не за рукоять…
Короче, как и в любом деле, здесь куча тонкостей и нюансов. Но, что стоит знать всем и каждому, это золотое правило, высеченное шрамами на руках и других частях тела сопливых самоуверенных метателей.
Любой неправильно кинутый нож, ударившись о мишень, прилетает обратно с той же скоростью и силой!
Собственно, не отступи сейчас Нюта, промахнись на пару миллиметров левее цели, и этот же ножик усвистел бы ей в лобешник, отскочив от дверного косяка или стальной ручки.
Но Нюта есть Нюта. Как уже говорилась, терять разум и ориентиры во время запредельной злобы — это не про нее.
И потому прилично заточенный нож, как и было задумано, с ювелирной точностью прошелся лезвием по щеке Ярослава, после чего, естественно, сменил траекторию и, со звоном стукнувшись о стекло, брякнулся на пол.
Тишина в кофейне воцарилась такая, что ее можно было потрогать руками.
И только Исаев, не сдержавшись, тихонько присвистнул.
Костя невольно хмыкнул.
Ну да. Для неподготовленного зрителя — зрелище еще то!
Вон и сам Ярослав, как в замедленной съемке, недоверчиво потрогал щеку. Потом так же медленно оглядел испачканные в крови пальцы, здорово побледнел… и быстро ретировался на улицу, все-таки саданув дверью на прощание! Что поделать, своя шкура ему всегда была ценнее собственных понтов.
Вот только не знал он, убогий, что даже таким умельцам, как Нюта, или тот же Костя, не под силу нанести ему рану глубже, чем неглубокий порез, едва рассекший по касательной верхние слои кожи. Это только в кино бравые бойцы швыряют свои ножики с любого расстояния, из любого положения и в любом состоянии, при этом всегда умудряясь пробить противнику грудину или живот насквозь. А то еще, прости хоспади, и голову сразу!
При крепости-то черепа, угу.
На самом деле, чтобы нанести мало-мальские повреждения, нужно ухитриться попасть прямо в глаз или каким-то раком сразу в сонную артерию. И то до летального исхода вряд ли дойдет!
Если только метатель, конечно, не обладает везением уровня «бог».
Но когда мимо тебя свистят ножи — это впечатляет, да. Демонстрация силы всегда срабатывает… особенно с такими, как Соболев.
Костя даже пожалел, что под руку его подруге подвернулся только один ножик: уж что-что, а серия бросков в ее исполнении всегда смотрелась здорово. В их далеком детстве, в ножички с ней лучше было не играть — она с легкостью «обувала» всех пацанов с ближайших районов.
Круче в ее руках только арбалет, но эту игрушку он ей, возвращать, пожалуй, в ближайшее время не будет. Во избежание так сказать!
Но после всего произошедшего он уже почти готов лично доставить Ярослава с Нютой в лес, дать последней в руки лук со стрелами, и понаблюдать с какого-нибудь дерева, как она будет гонять старшего брата по тропинкам и канавам. Он даже честно расщедрится на затупленные стрелы!
Наверное.
И это всё, при желании, может, когда-нибудь, да будет.
Но как успокоить эту фурию сейчас?
При всём доскональном знании Анюты, ее характера и привычек, Константин Фомин совершенно не имел понятия о ее душевных метаниях и способах их угомонить.
И пока он честно думал, что предпринять, Соболева круто, как оловянный солдатик, развернулась на пятках, направившись, по всей видимости, в сторону кабинета. Молча, уверенно, не глядя по сторонам… Но далеко уйти не успела, в паре шагов от двери ее перехватил наконец-то отморозившийся Антихрист.
Костя хмыкнул снова, чуть не задев ногой под барной стойкой осколки безвременно почившей кружки.
Исаеву, как всегда, делать нехрен. По-моему, в принципе не существовало ничего, во что бы он ни влез своими загребущими лапами. Особенно, если его об этом не просили!
Впрочем, останавливать его Фомин вовсе не собирался. Зачем? Получит в лоб — умнее будет!
Но… к вящему удивлению Фомина, Исаев, лезущий, как всегда, куда не просят, на этот раз никуда и ни за что не получил.
Даже странно и почти нелепо.
Просто в один момент он встал на пути у одичавшей от холодной ярости Нюты. Просто, она тихо, но выразительно… назовем это «попросила с разумным применением обсценной лексики»», убраться с дороги. Просто он схватил ее за руки, не восприняв скрытую угрозу в ледяном девичьем голосе…
И просто Исаев, приложив свою пятерню в рыжему кудрявому затылку, заставил буйную владелицу кофейни уткнуться всем своим мрачным носиком в его плечо.
И тут должны были бы организоваться трупы!
Но Фомин, с немым удивлением, вынужден был наблюдать, как его ехидная подруга детства честно дернулась разок-другой… И покорно затихла, плотно прижимаемая к совершенно спокойному, даже расслабленному телу Антихриста.
Вот только слабость эта была показная, исключительно поверхностная.
На самом деле Демьян внутренне был готов ко всему: и к удару в челюсть, и к пинку по особо чувствительным костям ног, даже к зверскому удару острым коленом по самому сокровенному…
К слову, от девушки, которая слабо подрагивала в его руках, он ждал всего.
И, в принципе, не собирался злиться ни на какое ее действие, прекрасно понимая ее состояние сейчас. Да, собственно, к чему тут какое-то там высокое и тонкое понимание? Он же всем телом чувствовал, как ее натурально штырит!
