Я только кивнула. Что тут еще сказать?
Но у парня, как оказалось, есть еще пара убийственных реплик. И он их озвучил, медленно поднимаясь с кресла:
— Но все твои приключения, Нюта, пожалуй, меркнут и бледнеют, по сравнению с вопросом, терзающим меня со вчерашнего дня.
— М? — робко посмотрела я на его неспешное приближение, всей своей пропитой шкуркой ожидая подвоха.
— Что мне теперь делать с щенком алабая? — безмятежно спросил он, остановившись у края кровати.
Я поперхнулась воздухом.
Кого? Алабая?! Так он все-таки его из ветеринарки забрал?!
Что я там говорила про его отсутствие у него любви к лохматым друзьям? Беру свои слова обратно!
Хорошо хоть вслух не ляпнула.
Да уж, Соболева, ты отличилась. Знатно за ночь подняла настроение себе и окружающим. А еще ведь не так давно пыталась гоблинов в подобном упрекнуть! Надо бы Максимушке позвонить с извинениями, что ли.
И не только ему.
— Прости, — тяжело вздохнула, повесив нос и стараясь не смотреть в сторону Антихриста. — Я немного… переборщила.
— Да ладно, — неожиданно усмехнулся он, присаживаясь рядом. И, сцепив руки в замок, почти серьезно добавил. — Как будто я не понимаю. Не каждый день собственный брат из дома выгоняет.
— Проболталась, да? — я машинально шмыгнула носом.
Не то, чтобы хотелось всерьез реветь… Просто грустненько стало как-то.
— Ты много о чем проболталась, — не смотря на серьезный тон, кто-то от подколки не удержался, заставив покраснеть кончики моих ушей. — Я честно старался сделать вид, что не слышал.
— Но не получилось, да? — насупилась я еще больше, от души проклиная свой болтливый язык. Но не успела взвиться окончательно, как Исаев снова сделал то, чего я от него не ожидала — заставил меня заткнуться, притянув к своему боку, обняв одной рукой.
И снова, как в кофейне, я почувствовала, как буйный дух во мне успокаивается, изгоняемый запахом апельсинок и, кажется, шоколадного табака. Убийственное сочетание для моих нервов!
А главное, брыкаться и шипеть королевской коброй больше не хотелось. И стыдно уже не было, да-а-а…
Присутствие, своеволие и молчание Антихриста успокаивало сильнее, чем Джокер с его маниакальным желанием свернуть меня в рулетик.
Беда-а. Так и привыкнуть недолго!
Я, собственно, поэтому и сбежала, будучи нафиг сбитой с толку собственной реакцией. А еще потому, что не хотела отвечать на вопросы, которые мне чуть позже обязательно бы задали. И ответы на них, учитывая своевременное оказание помощи, Исаев-таки имел право знать.
Тогда дернуть в форточку мне казалось единственным и правильным решением. Но кто ж мог подумать, что они, вместо того, чтобы оставить меня в покое, Джокеру позвонят?
— Всё, я остыла, — подождав для верности еще пару минут, тихонько выдохнула я, чувствуя себя гусеничкой, которую сграбастал большой кот мягкой лапой. — Можешь отпускать.
— Мне и так неплохо, — раздалось насмешливое сверху. И мне очень бы хотелось на него в этот момент посмотреть! Точнее, в его бесстыжие, самоуверенные глазенки.
Ладно, кого я обманываю? У него таки был весомый довод гордиться собой!
И потому, честно плюнув на все предрассудки, я завозилась, устраиваясь поудобнее, пристраивая буйную похмельную головушку на крепкие мужские коленки.
Ну, а что? Раз уж из неприятностей постоянно вытаскивает, пускай и от депрессии спасет!
Хотя я еще вчера, по-моему, весь имеющийся негатив спустила. Даже удивительно, как Исаев меня после этого на пол не скинул. Или ничто человеческое ему все-таки не чуждо?
— Угомонилась?
— Угу, — натягивая одеяло на плечи, буркнула, чувствуя как чьи-то пальцы легко, будто там всегда и были, нырнули в мои спутанные волосы. — Исаев, вот скажи… какого черта ты действуешь на меня, как валерьянка на кота?
— Что-то не особо заметно.
Батюшки, сколько скепсиса-то!
Я хмыкнула:
— Надеялся, что я буду по тебе ползать и мурлыкать?
— Ну, раз разговор зашел в таком ключе… — многозначительно протянул Антихрист, явно на что-то намекая. И я даже догадываюсь, на что!
Я шумно выдохнула, снова чувствуя, как щеки пощипывает предательский румянец:
— Могу за коленку укусить, хочешь?
— Я пошутил, — бархатно рассмеялся Исаев, одновременно нажимая кончиками пальцев на какие-то неизведанные точки у меня на голове. Сразу захотелось две вещи: спать и мурлыкать. Или наоборот? — Поползновения не удались от слова вовсе. Ты обматерила меня всего раз, потом просто выключилась.
— Я и сейчас выключусь, — с трудом подавив зевок, честно протянула я. — Даже материться не буду. Честно-честно.
— Спи уже, — меня легонько щелкнули по кончику уха. — Пока я не передумал и не вспомнил что-нибудь еще из вашего вчерашнего рандеву.
— Угу… — я уже не отвечала. Я, блин, выражала свое полное согласие тихим сонным сапом!
Кто б мне еще неделю назад сказал, что такое возможно — долго хохотала бы ему в лицо, набирая номер филиала имени Кащенко.
…Второй раз проснулась, когда за окном было темно.
Не скажу, что выспалась целиком и полностью, я бы дрыхла до самого утра. Но естественные надобности никто не отменял, а потому пришлось нехотя вставать, кстати, уже с обычной подушки, и топать по проторенной дорожке.
Наличие новенькой зубной щетки, еще в упаковке, приятно порадовало, а вот собственное отражение — нет. Рука теперь пугала живописными оттенками фиолетового и невозможностью легко ее поднять, а вторую я даже разматывать не стала. С трудом распутала колтуны на голове, выдрав не только половину волос, но и пару зубчиков на расческе, и пошла обратно. Только теперь не в кровать, а в сторону открытого балкона — туда меня вел умопомрачительный запах шоколадного дыма.
Крохотный яркий огонек обнаружился в одном из плетеных кресел, стоящих по обе стороны небольшого стола. Второе тут же заняла я, забираясь с ногами и натягивая на озябшие коленки подол просторной футболки.
— Не возражаешь? — поинтересовалась, жадно протягивая лапки к бесхозно лежащим на столе принадлежностям, громко порицаемым со всех реклам уважаемым Минздравом.
Исаев, уже какой-то непривычно серьезный, молча пожал плечами.
Закурив, я машинально устремила взгляд с балкона… И замерла, глядя на теплый свет панорамных в окнах напротив.
Было не понять так сразу, от чего вдруг сперло горло: от тянущей тоски или непривычно крепкого табака.
— Скучаешь?
Настал мой черед пожимать плечами:
— Смотря, по чему.
