— Эффект попутчика проверяли, угу, — кивнула я, рассеяно барабаня пальцами по высокому картонному стакану, торопливо сооруженному мне насквозь виноватым работником. — Допустим, верю. Но как она очутилась здесь?
— Я привел, — Сеня тяжело вздохнул. — Она вчера… в общем, в историю попала. Ждала меня в беседке, а у меня… проблемы у меня дома. Я задержался. А тут три алкаша каких-то выперлись, а вокруг ни души. Ладно хоть крики услышал, успел вовремя, иначе… Ну, сама понимаешь, чем такие истории заканчиваются.
— Понимаю, — девчушку было немного жаль, не скрою. Но это ж надо додуматься, одной, ночью, в безлюдном парке торчать! — Так проводил бы ее домой, почему сразу кофейня?
— Да никто не ждет ее дома, Анют, — бармен рассеяно провел пятерней по мягким, как пух, волосам. И вдруг зло сплюнул на землю. — Выгнали ее! Как всегда выгоняли. Она раньше в парк шла, там пережидала несколько часов, пока семейка ее успокоится, да возвращалась потихоньку. Только теперь, по ходу, насовсем выгнали, и даже вещи, суки, забрать не дали. Вот она в парк опять и пришла.
Я ненадолго онемела, чувствуя, как против воли дрогнуло сердце в груди.
Конечно, верить вот так на слово случайной знакомой, со стороны Арсения была большой глупостью…
И все равно, у меня похолодели руки. Как же все это… как же знакомо, блин!
— Родители? — я даже собственный голос не узнала, так он от волнения охрип.
— Мачеха, — парень сморщил и без того помятый после сна нос. — Такая… падла! Прости. У Неськи с матерью своя пекарня небольшая была, да ты помнишь, наверное: за школой, на первом этаже дома.
— «У тети Зои»? Та самая? — я почти подпрыгнула, услышав знакомое до боли название, разом навевающее воспоминания из детства. — Мы в школе туда на перемене бегали за пирожками! Там еще такие пирожные классные были, и самые вкусные круасаны. Папа меня всегда туда за хлебом отправлял, с ее владелицей они вроде вместе учились. Потом, правда, что-то не так пошло, то ли хозяин сменился, то ли еще что. Качество заметно хромать стало.
— Мать Инессы заболела, — вздохнул Сеня, крутя в ладонях собственный стакан. — Контроль ослаб, работники Инессу не слушали, та слишком мелкая была. Потом мать умерла, отец не сильно вникал в дела. Работа с каждым годом под откос шла. Неська старалась, как могла. Подросла, сама за дело взялась. Только начала справляться, а предок ее взял и женился. Дальше рассказывать стоит?
Я в ожесточении потерла ладошкой лобешник. Да как бы… как бы, тут и без подробной биографии вся история ясна!
— Новоявленная матушка деньги из кассы гребла, ничего не оставляя, требовала все больше, а вкладываться в развитие не хотела, — понимающе перечислила я один из самых предсказуемых раскладов. — Качество ухудшалось, клиенты разбегались, доход падал, маменька впадала в ярость и отрывалась на девчонке. Я угадала?
— Ага, — невесело кивнул бармен. — Так оно и было.
— Господи, — я взлохматила пятерней собственную шевелюру. — Бедный ребенок. Ей хоть восемнадцать-то есть?
— Ей двадцать, — укоризненно посмотрел на меня Сеня. — Я документы видел! Да и всю информацию пробил, на всякий случай.
И замолчал так многозначительно!
Ох, Арсений, Арсений. Чего ж ты такой пугливый у меня? Как будто я, за доброту твою, возьму тебя и покусаю!
— Что ты на меня так смотришь? — я хмыкнула, заметив его осторожный, внимательный взгляд. — Я не осуждаю. Сейчас хорошеньких девочек с жалостливыми историями пруд пруди. И осторожность никогда не помешает. Да и ты ведь просто помочь хотел, я угадала?
— Угу, — как-то мрачно подтвердил Арсений. И вдруг хмыкнул зло, пиная старый, оставленный кем-то окурок. — Хотел! У самого проблем непочатый край… Нашелся, млять, помощничек. Только вон и смог, в тепло привести, накормить и спать уложить. Баба-Яга в кедах, сука!
— Матюгаться завязывая, — фыркнула я, доставая сигареты с кармана. — Поможем мы твоей «попутчице».
— Серьезно?!
Нет, блин. Это я так шучу и тонко на твоих чувствах издеваюсь!
— Ну, не на улицу же ее выставлять, — я как можно беззаботнее пожала плечами, чиркая зажигалкой. — Дать денег и отправить в гостиницу тоже не вариант, как я понимаю. Даже если не откажется, то какой в этом будет смысл? Не, Сень. Помогать, так с пользой. Таки давать готовую рыбку не будем… но почему б не закинуть удочку?
— Нютик, мне кажется, или ты что-то задумала? — прищурившись, посмотрел на меня сверху вниз долговязый бармен.
- Задумала, задумала, — покивала я, торопливо докуривая. — Не боись, дружище. Тебе это понравится!
Как в воду глядела.
Предложенный мною вариант друг оценил радостным повизгиванием и тут же принялся меня интенсивно тискать. Еле отбилась! А вот сама девчушка пришла в ужас. Причем несколько раз подряд!
Первый, когда проснулась и не увидела своего спасителя рядом. А второй, когда этот самый спаситель ввалился в офис, запинаясь о собственные ноги и сверкая как начищенный пятак, да еще и в моей сиятельной компании.
А уж когда девчонке, после краткого знакомства сообщили, что она теперь будет у меня жить…
Пришлось срочно искать валерьянку!
Ну, на безрыбье, правда, и вискарь за седативное сошел.
— Это плохая идея, — сунув ладошки между острых коленей, девчушка нахохлилась как воробей, вращая в разные стороны огромными голубыми глазами. — Вы же меня совсем не знаете!
Пф. Тоже мне, аргумент. Этим меня не остановишь — я уже настроилась и окончательно решила сеять добро в массы!
— И? — вскинула я брови. — Сеня знает. Твою пекарню и твою маму весь район знает и помнит. Копии твоих документов будут у меня. Что тебя смущает, я не пойму?
— Но что скажет ваша семья? А остальной коллектив? — девочка задавала на удивление правильные вопросы, да и вообще, даже на первый взгляд казалась очень сообразительной.
А еще совсем не наглой, тактичной и осторожной.
Прелесть, одним словом. Как говорится, надо брать!
— Моя семья — это несносный братец, который вчера сам ко мне перебрался потому, что его из дома выперли, — фыркнула я, игнорируя обалдевший взгляд Арсения, пребывающего в блаженном неведении. — И немецкая овчарка. Ее мнение можно не спрашивать, она у меня понятливая. Да и коллектив у нас, кстати, отличный, все поймет, и поможет, в случае чего.
Не считая, конечно, Антихриста в роли второго, нового руководителя.
Но о нем как-нибудь потом!
— А если я… — девчонка, которой на вид я категорично отказывалась приписывать даже совершеннолетие, неожиданно густо покраснела. — Ну, болею чем-нибудь?
Мы с Сеней озадаченно переглянулись.
— Ну, дык это, — я почесала затылок. — Вылечим! Все равно я тебя без санитарной книжки на работу не возьму, а делаем мы ее за счет фирмы. Считай, что я не брезгливый пофигист, и искренне считаю, что в жизни всякое бывает. На туберкулезника ты не тянешь, чума в мире, дай бог, давно сгинула, и возвращаться не собирается. А в остальном мне фиолетово!
