— Сам завали хлебало. Достал! Какого хрена ты нас позвал? Чтобы в молчанку играть? Если есть новости — говори. Если нет — мы пошли отсюда!
— Да что ты? — обернулся к нему Ярослав, лихорадочно блестя глазами. — Думаешь, это так просто? Умный нашелся, млять!
— Непросто говорить о чем? — наплевав на сопротивление, рыжая вынырнула из-за защитного «барьера» из парней, и требовательно дернула старшего брата за рукав откровенно мятой рубашки. — Ярослав! Зачем мы здесь? Что с родителями? Ну?!
Старший Соболев набрал в грудь воздуха… и промолчал.
Нюта от него отшатнулась, заметно бледнея:
— Яр… с родителями же всё в порядке? Скажи, что это так!!
Но от Соболева нельзя было добиться ни слова.
Его трясло, он переминался с ноги на ногу, едва заметно психовал, лохматил волосы… Но так ничего не выдавил в ответ, лишь напоследок скрипнул зубами.
Демьян уже вполне серьезно собирался ловить Нюту, явно собирающуюся сползти в обморок, и посылать Костю за валерианкой, когда неожиданно скрипнула, открываясь, тяжелая входная дверь.
Яркий солнечный свет будто сразу нейтрализовал весь скопившийся за пару несчастных минут негатив. Пришлось даже щуриться, чтобы разглядеть внезапно нагрянувших гостей, в которых, в первую очередь, Исаев, к своему удивлению, узнал собственного управляющего.
Мужчина средних лет, с полностью седыми висками и песочного цвета легком костюме, только кивнул в качестве приветствия, и тут же посторонился, освобождая дорогу. Вторым показался более молодой мужчина, крупный, но быстрый, очень даже суровый на вид, одетый, к всеобщему удивлению, в пляжные цветастые шорты и тапочки.
Но его странный, для важного человека, дресс-код бледнел и вовсе был незаметен даже на второй… третий, четвертый, пятый взгляд!
Потому что вся одежда единственного управляющего огромной корпорации Юрия Соболева, кроме фирменной белоснежной улыбки, была практически незаметна на фоне простого спортивного костюма довольно крепкого мужчины средних лет, который опирался на его плечо одной рукой, а второй сжимал невзрачную на вид, но весьма затейливую на самом деле трость.
Его темно-медные волосы были покрыты сединой. Вдоль всего левого виска и на щеку тянулся тонкий, почти незаметный шрам, но его выразительные зеленые глаза улыбались. Ему хватило всего одного цепкого взгляда, чтобы оценить обстановку вокруг, и сосредоточить всё свое внимание на единственной женской, замершей, как деревянный столб, фигуре:
— Нюта…
Анька отреагировала ни сразу. Она затуманенным взглядом посмотрела сначала на одно управляющего, затем второго. Обхватила себя ладошками за плечи, будто замерзла, потом обвела невидящим взглядом всех вокруг… И ее голос вдруг дрогнул, будто всё еще не веря:
— Папа?..
— А, то есть меня тут не рады видеть, да? — первой нарушая вязкую тишину, весело заявила болезненно-бледная, усталая женщина, зашедшая последней, и потому оставшаяся без должного внимания. Она была очень худой, но смотрела притворно-грозно, с задорным огоньком в глазах, уперев руки в бедра.
Исаев в мгновение ока понял, кто это — сходство с присутствующими здесь парнями было заметно невооруженным взглядом.
— Мама, — подтверждая его подозрения, слабо пискнула Соболева… и, впервые в жизни, натурально разревевшись, от переизбытка чувств, грохнулась на коленки на пол!
Исаев даже не стал ни поднимать ее, ни успокаивать. Он просто прислонился плечом к стене, складывая на груди руки. И резко, выдохнул, чувствуя, как его самого начинает отпускать скопившееся за последнее время, воистину титаническое напряжение.
Кажется, теперь всё будет хорошо…
И вот это, как раз уже точно!
Конец
