Прорывался сквозь толпу возле КП на аэродроме в Энгельсе Волович, размахивая пистолетом. Ринулся на второй этаж, где находился Гагарин. Обнялись, расцеловались. Гагарин что-то рассказывал окружавшим его людям, рапортовал по телефону в Москву о том, как проходил полет. А Воловичу всё никак не удавалось провести обследование.
Только в спецсамолете, летящем в Куйбышев, врач наконец смог расстегнуть рукав комбинезона Гагарина, измерить давление. 120 на 75! Пульс – 65! И всего 12 вдохов в минуту!
– Всё отлично! – выдохнул врач.
В Куйбышеве самолет с Гагариным встречала толпа. Юрий Алексеевич растерянно смотрел на бортовой журнал полета, вертел в руках пистолет в кобуре, побывавший в космосе: что с ними делать? И протянул все Воловичу.
Чуть позже, уже на обкомовской даче, куда увезли Гагарина, к Воловичу подошел незнакомый человек в изрядно помятом костюме и спросил: «А вы что здесь делаете?» – «Я – врач, обследовал Гагарина». – «А-а, ну и как он?» – «Всё отлично. Только его пистолет и бортовой журнал не знаю, кому отдать…» – «А вон Быковский идет. Ему и отдайте».
Волович подошел к Быковскому (космонавт первого отряда, в космос полетел пятым): «Валера, а кто это?» – и кивнул на гражданина в мятом костюме. Быковский расхохотался: «Это же Королёв!»
Врач Виталий Волович – первый слева
ЧП, которые произошли во время полета первого космонавта
О некоторых из них разрешили рассказать только в начале 1990-х годов
Александр Милкус
ЧП 1. Крышка люка нормально не закрылась
Долгое время цензура не давала журналистам возможности рассказать о нескольких неурядицах, произошедших на борту «Востока»: как это так, советский космический корабль – и ненадежен?
На самом деле за несколько часов до старта инженерам пришлось устранять неисправность. Когда Гагарина усадили в корабль и закрыли за ним люк, выяснилось, что контакта нет, кабина негерметична. Стартовать нельзя. Спешно снова отвинтили крышку. К счастью, неполадка оказалась мелкой. Известен человек, который всё исправил и закрыл люк гагаринского корабля, – это Олег Ивановский, ведущий конструктор кораблей «Восток».
ЧП 2. Потеряли связь с кораблем
Потом, уже во время подъема ракеты, была потеряна связь с кораблем.
– «Кедр» (позывной Гагарина), как чувствуете себя? – добивался ответа «двадцатый» (Сергей Павлович Королёв). – «Кедр», отвечайте!
А в динамиках только хрип.
«Не знаю, как я выглядел в этот момент, но Королёв, стоявший рядом со мной, волновался очень сильно: когда он брал микрофон, руки его дрожали, голос срывался, лицо перекашивалось и изменялось до неузнаваемости. Все облегченно вздохнули, когда… сообщили о восстановлении связи с космонавтом и о выходе корабля на орбиту», – такую запись сделал в своем дневнике помощник Главкома ВВС по космосу Николай Петрович Каманин.
На самом деле, и это сейчас понятно, пока ракета с кораблем пробивалась сквозь атмосферу, шли помехи и связь не работала. «Восток» вышел на орбиту – связь появилась.
ЧП 3. Вышли на нерасчетную орбиту
На этапе выведения ракеты один из приборов сломался, и команда на выключение двигателя центрального блока ракеты-носителя не прошла с Земли. Выключение прошло по запасному варианту, с запозданием на полсекунды и превышением расчетной скорости на 22 м/с.
В результате «Восток» оказался на нерасчетной орбите с апогеем (высшая точка орбиты) примерно на 40 км выше, чем планировалось.
Штатная орбита была рассчитана так, чтобы корабль, если не сработает тормозная двигательная установка, мог вернуться на Землю за счет трения об атмосферу примерно за четверо суток. С учетом этого и были настроены системы жизнеобеспечения. Максимум десять суток космонавт мог прожить в корабле – ему хватило бы запаса воздуха, воды и пищи.
А вот на нерасчетной орбите, если бы тормозная двигательная установка не сработала, «Восток» оставался бы в космосе 15–20 дней.
Впрочем, об этой неприятности «Земля» Гагарину не рассказала…
Из послеполетного доклада Юрия Алексеевича:
– …Тут увидел я горизонт… звезды, небо черное, прямо совершенно черный цвет неба… Очень красивый горизонт, видно прямо окружность Земли, горизонт и такой голубой цвет вокруг всей Земли, вокруг горизонта, такой нежный-нежный голубой цвет у самой поверхности Земли. Затем постепенно темнеет, фиолетовый оттенок приобретает и переходит в черный цвет.
К счастью, во время самого полета больше никаких проблем не случилось. Разве что улетел незакрепленный карандаш и нечем стало вести записи в бортовом журнале. Да в магнитофоне кончилась лента, и пришлось Гагарину ее перемотать.
ЧП 4. Тормозной двигатель отработал не полностью
Тормозная двигательная установка, к счастью, сработала, как и полагалось, на 67-й минуте полета. «Восток» нацелился вниз, к Земле. Вот только она не выдала полный импульс из-за потери части топлива.
В результате орбитальную скорость «Востока» удалось снизить лишь на 132 м/с вместо расчетных 136 м/с. Это означало, что в заданном районе космонавт не приземлится.
Недолет составил около 110 километров: Гагарина ждали под Сталинградом (нынешний Волгоград).
ЧП 5. Корабль устроил «кордебалет»
Начался спуск. Космический корабль стал мелко подрагивать, за обшивкой нарастал шум. Росла перегрузка. После выключения тормозной двигательной установки должно было произойти отделение спускаемого аппарата от приборного отсека. Но этого не произошло!
Дело в том, что автоматическая система управления разрешала разделение, когда есть гарантии скорого входа в атмосферу. А раз импульс тормозным двигателем выдан не полностью, значит, решила система, и оставлять корабль с космонавтом без мощных аккумуляторов и системы ориентации, расположенных в приборном отсеке, нельзя!
Аппарат крутило, словно юлу, запущенную озорной детской рукой. Скорость вращения – около 30 градусов в секунду. Получился, как потом рассказывал
Госкомиссии Юрий Алексеевич, «кордебалет»: голова-ноги, голова-ноги – так, что дух захватывало. Гагарин только успевал закрываться от острых лучей солнца, бьющих в иллюминатор.
Из послеполетного доклада Юрия Алексеевича:
– Я поставил ноги к иллюминатору, но не закрыл шторки. Мне было интересно самому, что происходит. Я ждал разделения. Я знал, что по расчету это должно произойти через 10–12 секунд после выключения ТДУ (тормозной двигательной установки). По моим ощущениям, времени прошло больше, но разделения нет. На приборе «Спуск-1» не гаснет. «Приготовиться к катапультированию» – не загорается. Разделение не происходит.
