– Насколько сложно было такое сооружение надевать?
– Один человек справлялся. Наш конструктор Виталий Иванович Сверщик снаряжал Гагарина.
– А после приземления Гагарин сам снял скафандр…
– Ну их же тренировали! Молнии открыл. Ботинки расшнуровал… Герметичная оболочка сплошная – из нее просто выскользнул.
«Только когда он слетал, мы поняли, что сделали»
– Вы понимали, что участвуете в исторических событиях? – допытываюсь я у ветеранов «Звезды».
– Да все буднично было, – говорит Дудник. – Ну приезжали молоденькие лейтенанты. Мы их обмеряли, шили скафандры. Вот сейчас говорят – Гагарин выделялся. Я этого не запомнил. Нормальные ребята, простые.
– Точно, мы не придавали им особого значения, – продолжает Ушинин. – А вот когда Гагарин слетал. Вот только тогда мы поняли, что наделали!
Кто написал буквы «СССР» на шлеме Гагарина
На всех предполетных фотографиях шлем Гагарина чист. На послеполетных появляются буквы СССР. Как так?
Тут есть одна занятная история. Уже перед самым стартом конструкторы задумались – не попадет ли спустившийся с неба космонавт в оранжевом костюме в переделку? Мало ли как к нему отнесется население. Только ведь недавно – 1 мая 1960-го – был сбит американский летчик Фрэнсис Гэри Пауэрс.
В комнате, где бригада «Звезды» одевала Юрия Гагарина и его дублёра Германа Титова, было шумно, толпилось много народу – члены Госкомиссии, министры и конструкторы. У Гагарина брали автографы. В общем, суета и суматоха. Пора было садиться в автобус и ехать на старт. Но тут выяснилось, что удостоверение Ю.А. Гагарина – гражданина СССР, находится под термооболочкой скафандра, сразу его не достать.
«Когда до назначенного времени выезда космонавтов на стартовую площадку оставалось минут пятнадцать – двадцать, начальник ЦПК Е.А. Карпов, ткнув пальцем в гермошлем Гагарина, сказал:
– Надо бы тут чего-то написать. А то будет приземляться, подумают люди, что это еще один Пауэрс какой-нибудь спустился», – пишет в книге воспоминаний «С человеком на борту» знаменитый летчик-испытатель и, кстати, постоянный автор «Комсомолки» в те годы Марк Лазаревич Галлай.
Инженер-испытатель и самодеятельный художник Виктор Давидьянц где-то раздобыл красную нитрокраску и вывел на шлеме буквы «СССР».
– Надо, чтобы они высохли! – заметил кто-то.
Но времени на это уже не было.
– По дороге высохнут! – заметил Карпов.
Слово «Поехали!» Гагарин перенял у летчика-испытателя Галлая
За год до полета Гагарина Сергей Павлович Королёв открыл в своем ОКБ-1 должность «инструктор по пилотированию космического корабля». Инструктор? Так он должен был бы сам сначала слетать в космос! Но мудрый Королёв всё предусмотрел. Должность была создана под летчика-испытателя Марка Галлая. Он был не только асом, но еще и творческим, увлекающимся всем новым человеком. Галлай «придумал», как будет проходить космический полет, основываясь на своих инженерных знаниях и на… фантазии.
Занятия на тренажерах были индивидуальными. Объяснив задание, Галлай перед нажатием на тренажере кнопки «Пуск» каждый раз спрашивал:
– К полету готов?
– Готов!
– Ну, тогда – поехали!
Вот это самое «Поехали!» и услышал в 1961-м весь мир.
Вернувшись из полета, Юрий Гагарин доложил инструктору: «Марк Лазаревич, всё было в точности так, как вы мне расписали. Будто бы вы там уже побывали до меня».
1961 год. После полета Гагарина. Слева направо – Владимир Соловьёв, Сергей Нефёдов, Владимир Дубас. После полета Гагарина Нефёдов получил орден Красной Звезды. Остальные испытатели – медали
«Космонавт Ноль» сергей Нефёдов: «Я подопытным не был!»
Александр Милкус
Девятнадцатилетний Сергей Нефёдов, стрелок-радист, служивший на Западной Украине в бомбардировочном авиаполку, был отобран медицинской комиссией, и ему предложили продолжить службу в Москве в совершенно секретном подразделении.
Так простой паренек стал наземным дублером Гагарина. Он по росту, весу и телосложению больше других походил на Юрия Алексеевича. Для Нефедова, а не для Гагарина, изготавливали первый скафандр.
В начале 1961 года более 10 суток провел в барокамере (в макете корабля «Восток»), во время этого эксперимента максимально создавалась ситуация реального полёта – ограниченное пространство кабины, гипокинезия (малая подвижность), обед из туб, рев двигателей при старте, проблемы с отправлением естественных надобностей. Позднее, имитируя условия полета в кабине первого космического корабля, в макете корабля «Восток» находился в позе эмбриона сначала пять суток, потом 15 суток, при этом семь суток провел при имитации разгерметизации кабины корабля.
– Сергей Павлович, сколько на самом деле было испытателей космической техники? – спрашиваю я его.
– Человек десять – пятнадцать. Не больше. Отряд испытателей при Институте военной медицины был создан задолго до подготовки полета человека в космос – в 1953 году. Он понадобился после того, как появилась первая реактивная авиация. Скорости, перегрузки, вакуум на больших высотах. Нужно было понимать, как защитить летчика, работающего на такой технике. Ничего негуманного в этом не было. Когда разрабатывается новое лекарство, его, прежде чем запускать в производство, испытывают на людях. А тут разве не такое же дело?
– Значит, все-таки подопытные?
– Совсем нет. Мы же не собачки были или обезьянки бессловесные. Сергей Павлович Королёв, когда меня отобрали для работы испытателем, предупредил: «Вы нам по всем параметрам подходите. Но работать у нас будете, только если дадите согласие. Нет ничего страшного, вы вернетесь в полк и дослужите свой срок».
А когда я дал согласие на работу испытателем, сказал очень важные слова: «Задача испытателя – найти предел переносимости в любой ситуации. Запомните, мне не нужно геройства. Вы должны из любого эксперимента вернуться живым и здоровым».
Испытатель – это человек, который разбирается в технике, который умеет чувствовать свой организм. У меня было это ощущение грани, за которую заходить нельзя. Поэтому я 30 лет – с 1960-го по 1990-й – участвовал в экспериментах. Испытателями работали и инженеры, и врачи.
