В день рождения Юрия Гагарина (кто утверждает, что символических совпадений не бывает!) – 9 марта 1961 года – стартует новый «Восток».
25 марта еще один полет корабля. Вся аппаратура работала нормально, спуск прошел без замечаний.
29 марта С.П. Королёв подписывает докладную записку «О ходе экспериментальной отработки кораблей „Восток“». В ней главный конструктор подробно информирует «директивные органы» (то есть Совет министров СССР и ЦК партии) о всех деталях подготовки к полету человека. А выводы звучат так:
«Экспериментальные полеты кораблей-спутников „Восток“, проведенные в период с 28 июля 1960 г. по 25 марта 1961 г., позволили надежно отработать конструкцию и бортовую аппаратуру корабля. Вместе с этим отработан также комплекс средств, обеспечивающих выполнение одновитковой программы полета и осуществление посадки в заданном районе Советского Союза.
Таким образом, этап подготовки корабля-спутника «Восток» для полета человека в космическое пространство завершен. Полученные результаты позволяют осуществить первый полет человека в космическое пространство по отработанной программе».
Перед посадкой в корабль. Справа – главный конструктор Сергей Павлович Королёв
Оборудование корабля «Восток-1»
1. Пульт пилота
2. Приборная доска с вращающимся глобусом
3. Телекамера
4. Иллюминатор с оптическим ориентиром
5. Часть ассенизационного устройства
6. Контейнеры с пищей
7. Радиоприемник
8. Направляющие катапульты
Но кто же займет место в корабле?
Еще в конце марта заведующему отделом обороны ЦК партии из штаба ВВС пришло два набора фотографий. Юрий Гагарин и Герман Титов были сняты как в военной, лейтенантской форме, так и в гражданском. Был приложен и листок с биографиями.
Конечно же, в оборонном отделе определить, кому именно лететь, не могли. Фотографии начали свое путешествие «по инстанциям». В конце концов они легли на стол Н.С. Хрущёву.
Тому понравился и тот и другой.
«Решайте сами! – сказал он. – Мне нравятся оба!»
Мнение главы партии и правительства немедленно было передано на космодром. И тогда все поняли, что первым лететь Юрию Гагарину – он явно импонировал С.П. Королёву.
Официально основным пилотом «Востока» Гагарин был объявлен 8 апреля. Однако для прилетевших на полигон космонавтов интрига еще сохранялась.
В своих воспоминаниях Ю.А. Мозжорин – «главный космический цензор» и директор Центрального научно-исследовательского института машиностроения (ЦНИИМаш) – рассказывает об одном из эпизодов подготовки полета человека в космос:
«С целью сокращения времени выхода в эфир сообщения ТАСС институтом по поручению начальства было подготовлено три варианта коммюнике. Первый – торжественный, рассчитанный на успех, где помимо сообщения об историческом полете добавлялись биография космонавта, его портрет, информация о повышении в воинском звании, присвоении почетных наград и т. п. Второй вариант содержал только одно сообщение ТАСС в случае невыхода корабля на орбиту и его приземления (или приводнения). Говорилось о неудачной попытке выведения КА, приводились район приземления (приводнения) космонавта, а также частоты, излучаемые радиомаяками корабля. Содержалось обращение к народам и правительствам с просьбой оказать содействие в поиске и спасении космонавта и возвращении его в Советский Союз вместе с кораблем. Третий вариант коммюнике содержал сообщение о трагической гибели первого космонавта…»
Три разных текста, согласованных с С.П. Королёвым и в ЦК партии, были положены в три пакета, которые были отправлены на радио, телевидение и в ТАСС. Вскрыть один из них было приказано по специальному звонку по «кремлевскому телефону».
Оставшиеся пакеты после приземления Юрия Гагарина были изъяты специальными курьерами и уничтожены.
Утром 8 апреля космонавты приехали в монтажно-испытательный корпус. Тренировки продолжались.
Первый отряд космонавтов в Сочи. Май 1961 года.
Сидят в первом ряду слева направо: Павел Попович, Виктор Горбатко, Евгений Хрунов, Юрий Гагарин, Сергей Королёв, его жена Нина Королёва с дочкой Поповича Наташей, Евгений Карпов (начальник Центра подготовки космонавтов), Николай Никитин (тренер по парашютной подготовке), Евгений Фёдоров (врач).
Стоят во втором ряду слева направо: Алексей Леонов, Андриян Николаев, Марс Рафиков, Дмитрий Заикин, Борис Волынов, Герман Титов, Григорий Нелюбов, Валерий Быковский, Георгий Шонин.
В третьем ряду слева направо: Валентин Филатьев, Иван Аникеев и Павел Беляев.
А в это время члены Государственной комиссии подписывали полетное задание: «Одновитковый полет вокруг Земли на высоте 180–230 километров продолжительностью 1 час 30 минут с посадкой в заданном районе. Цель полета – проверить возможность пребывания человека в космосе на специально оборудованном корабле, проверить оборудование корабля в полете, проверить связь корабля с Землей, убедиться в надежности средств приземления корабля и космонавта…»
После короткого перерыва члены Госкомиссии собираются вновь. Предстоит решить, кому стартовать первым. Гагарин – мнение было единодушным.
А потом все поехали в монтажно-испытательный корпус, чтобы посмотреть на тренировки космонавтов.
Пожалуй, Королёв «выдал» общее решение, хотя и договорились, что до 10 апреля, до торжественного заседания Государственной комиссии, ничего не сообщать космонавтам. Сергей Павлович подошел к Гагарину и начал ему подробно объяснять, как работают системы корабля. Сначала Гагарин не понял, почему главный конструктор столь внимателен к нему, а затем улыбнулся и тихо сказал:
– Всё будет хорошо, Сергей Павлович!
Королёв даже растерялся:
– Что же у нас получается: я подбадриваю его, а он убеждает меня в еще большей надежности корабля…
– Мы, Сергей Павлович, подбадриваем друг друга…
9 апреля, в конце дня, Николай Петрович Каманин не удержался. «Я решил, что не стоит томить ребят, что надо объявить им, к чему пришла комиссия. По этому поводу, кстати сказать, было немало разногласий. Одни предлагали объявить решение перед самым стартом, другие же считали, что сделать это надо заранее, чтобы космонавт успел свыкнуться с мыслью о предстоящем полете. Во всяком случае, я пригласил Гагарина с Титовым к себе и сообщил им, что Государственная комиссия решила в первый полет допустить Юрия, а запасным готовить Германа. Хотя они и сами догадывались, к какому выводу пришла комиссия, я увидел радость на лице Гагарина и небольшую досаду в глазах Титова».
