Тела Гагарина и Серёгина были кремированы. Прощание с Гагариным и Серёгиным состоялось 30 марта 1968 года в Центральном доме Советской армии, на Красной площади состоялся траурный митинг. В стране была объявлена минута молчания, урны с прахом Гагарина и Серёгина были с воинскими почестями захоронены в Кремлёвской стене.
Гагарин погиб, потому что отказался прыгать первым?
Леонид Репин
Весть о его гибели застала меня по дороге на работу, утром. У водителя в кабине троллейбуса звучало радио, и вдруг резануло дорогим, часто звучавшим именем. Именно резануло, потому что диктор произнес его совсем не так, как всегда. Я понял: что-то стряслось. А вслушался – и понял что.
Кто виноват?
Более всего свербило одно: что там, в небе, случилось? Ведь нам говорили, в отряд космонавтов брали лучших из лучших летчиков… А погибший с Гагариным Владимир Серёгин, до того дня нам неизвестный, – командир полка, в котором космонавты летают, сам заслуженный летчик-испытатель. Герой Советского Союза, фронтовик, сбил три вражеских самолета…
Через день я стоял в почетном карауле возле урн с их прахом. Вокруг – горы цветов. Бесконечный поток людей тянулся к зданию Дома Советской армии. И всё те же мысли: что же их погубило?..
Помню, как ждали все первых выводов Правительственной комиссии. Их долго не было. Потом появилось что-то уклончивое и неясное. А после потянулись одна за другой версии «добровольных следователей». Слухов – неисчислимо. Моя любимая бабушка Анна Степановна подхватила, видимо, возле подъезда нашего дома: «Напился пьяный. Сел на ракету и разбился». Но ведь и более серьезные люди высказывались: оба пьяные сели в самолет. Была версия, изложенная в книге: Гагарина убили. Короче, выливалась несусветная чушь, попирающая здравый смысл.
Появились, разумеется, и серьезные расследования катастрофы. Самое глубокое и тщательное провел профессор Сергей Белоцерковский, заместитель начальника Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского. Он был руководителем диплома Гагарина, который тот защитил всего за пару месяцев до гибели. Белоцерковский дал заключение: самолет свалился в штопор. Но почему это случилось в простейшем режиме полета? При том, что именно реактивные самолеты со стреловидным крылом, к которым и относился гагаринский УТИ (учебно-тренировочный истребитель) МиГ-15, прекрасно сопротивляются попаданию в штопор?
Шесть лет без вылетов
Когда разразилась катастрофа, полковник Илья Качоровский служил заместителем начальника Липецкого центра боевого применения и переучивания летного состава ВВС по научно-исследовательской работе. Возможно, поначалу именно интуиция ему подсказала: что, если сами летчики во всем виноваты? Мысль греховная, но предыдущие исследователи искали причину во внешних факторах: то шар-зонд, то другой самолет, то еще что-то… Потому и приходили к похожим, но не бесспорным выводам.
Для начала Качоровский принялся изучать личности летчиков. И встретился с неожиданностью: когда Гагарин поступил в летное училище, он сразу столкнулся с серьезными сложностями. Летная программа ему давалась очень трудно. Качоровский говорит: «Причина банальна: у него просто не было необходимых природных данных для этого». В училище дважды вставал вопрос об отчислении Гагарина из-за этого (маленький рост?).
А после полета в космос Гагарин и вовсе долго не садился за штурвал. И вот полет с Серёгиным…
Что известно о нем? Инспектор по летной подготовке космонавтов Виктор Андрианов сказал о Серёгине: «Формально он был испытателем, но испытывал не самолеты, а приборы. У него не было достаточных инструкторских навыков… Впечатлял общий налет: 4000 часов. Но все это было в прошлом. А уже будучи командиром полка, он летал очень мало, по тому минимуму, который нужен для подтверждения класса. Это тоже не его вина: космонавты летали от случая к случаю».
Итог: оба летчика, которых все мы считали опытными, на самом деле таковыми не были. И вот подошел тот день, 27 марта 1968 года, 10 часов 19 минут. Гагарин, сидящий в передней кабине, поднимает самолет с бортовым номером 18 в воздух.
Что же случилось потом? По плану полета выполнить задание предписывалось за 11 минут. Всего-то. И в 10 часов 30 минут, точно по плану, Гагарин сообщил руководителю полета: «Задание в зоне 20 закончил, прошу разрешения разворот на курс 320» (курс 320 – возвращение. – Л. Р). Получив добро, ответил: «Понял. Выполняю». Голос Гагарина прозвучал в последний раз.
Летчик-исследователь Илья Качоровский задался вопросом: как такой самолет, более чем устойчивый к попаданию в штопор, все-таки сорвался в него? При том что пилот выполнял элементарный, доступный и начинающему летчику режим снижения после разворота.
Известно, что Гагарин и Серёгин летели между двумя слоями почти сплошной облачности на высоте 4200 метров. Важное обстоятельство: фактически полет проводился для проверки Гагарина – Серёгину предстояло решить, выпускать того потом в самостоятельный полет или нет. Гагарин, получив команду на возвращение, ввел самолет в так называемую нисходящую спираль. Нет, это еще не штопор. Крен достиг 60 градусов при вертикальной скорости около 50 м/с. Летчик при таких условиях должен быть предельно собран, ничто не должно отвлекать его внимания…
Судя по всему, Гагарин отвлекся. Серёгин, видимо, не придал должного значения маневру. Спираль – траектория самолета – стала закручиваться вправо. Гагарин, следуя естественному влечению, попытался вывернуть самолет влево. А тот, наоборот, еще круче ввинчивался в спираль, уже переходящую в штопор. Серёгин среагировал, но бесценные секунды были потеряны. Крен ему удалось устранить, но чтобы остановить пикирование, времени не оставалось: высота всего 500 метров…
Почему они не катапультировались? Особенность этого типа самолета заключалась в том, что первым кабину должен был покинуть пилот, сидящий сзади, – Серёгин. Но он не мог катапультироваться первым, бросая в гибнущей машине Гагарина! Хотя и обязан был сделать это по инструкции. Скорее всего, он требовал, чтобы Гагарин покинул самолет. А тот, понятное дело, возражал. Ведь сделай он это, струя от двигателя (иногда говорят, пиропатрона), выталкивающего его кресло, ударит в фонарь задней кабины, деформирует его и не позволит второму летчику катапультироваться. То есть Гагарин был прав, отказываясь катапультироваться первым, но и Серёгина надо понять: если бы он спасся, а Гагарин погиб, ему бы этого никогда не простили.
«Комсомольская правда»,
8 марта 2014 года
Кто засекретил итоги расследования гибели Гагарина
Александр Милкус
Это одна из самых странных и загадочных авиакатастроф, произошедших после Великой Отечественной. И дело даже не в том, что за штурвалом оказался первый космонавт Земли. Был обычный тренировочный полет на надежном самолете – УТИ (то есть учебно-тренировочный истребитель) МиГ-15. Инструктор, проверявший подготовку Гагарина, – опытнейший летчик, участвовавший в испытаниях этой самой спарки (в кабине два места – для ученика и проверяющего), Герой Советского Союза Владимир Серёгин. Никаких сложных заданий. Не идеальная, но вполне подходящая погода. И вдруг…
