Я всегда любила засыпать под звуки дождя, но сейчас у меня это не получалось. Подушка перестала быть удобной, лавандовый аромат начал раздражать. И даже одеяло начало колоться! Да что ж такое-то? Причем глаза продолжают слипаться, зелья-то успокоительного сколько выпито было! А все равно, голова уснуть не может.
"Интересно, Гаро остался у ворот?" – мелькнула сонная мыслишка. И мне тут же стало смешно. С чего бы ему оставаться?
Но как бы забавно это ни было, а бодрости прибавило. Я как-то сразу представила дрожащего от холода дракона, что в бесплодной надежде смотрит в темные окна… Тьфу, глупость.
Чтобы прогнать назойливые думы, я выбралась из-под одеяла и принялась искать одежду. В шкафу висел плотный халат, а у постели нашлись домашние туфли.
Туго затянув пояс, я вышла в коридор. Передвигаться я старалась как можно тише – не хотелось разбудить маму. Что бы я ей сказала? Беспокоюсь, что дракон изойдет на чих и кашель? По-хорошему, так ему и надо. Но… Но все равно я не хочу таких вот пафосных жестов. Они навязывают обязательства, а мне и без того хватает проблем. Так что я схожу до ворот, удостоверюсь, что дракон ушел, и спокойно досплю до утра.
Именно с такими мыслями я добралась до прихожей, повоевала с дверью и вышла в ночную прохладу. Ветер, уже не сильный, холодил ноги. Зябко поежившись, я всмотрелась в темноту. Дракон был в белой рубашке, ничего такого у ворот не видно. Но ладно уж, дойду и посмотрю. Хочу быть уверена, что…
Неспокойно и не досплю. Он сидел прямо на размокшей земле. Опирался спиной о наши ворота и курил трубку. Вот ведь какой – трубку защитил от дождя, а себя нет.
– Больше вам покурить негде? – спросила я, и дракон выронил трубку.
– Аркадия?
– Нет, ее оскорбленный призрак, – фыркнула я.
Да, играть в мнимую покорность я больше не хочу и не буду.
Он щелчком пальцев развеял трубку, затем встал. Встал только для того, чтобы опуститься передо мной на оба колена.
– Клянусь своей крылатой душой, своей красной кровью и бессмертной магией – я не знал, что становление Квинлиг может навредить человеческой девушке.
Вокруг дракона взметнулось пламя. Взметнулось и истаяло, оставив его целым и невредимым.
– И что теперь?
– Мы будем искать ответ, – серьезно сказал дракон.
– Значит, на освобождение от вас, милорд, мне рассчитывать не стоит?
Я и не надеялась, но так хотелось уязвить его.
– Мертвые Церпены не докучают своим Квинлиг, – усмехнулся он. – У тебя есть шанс, о великий зельевар.
– О, я не рискну, – я невесело рассмеялась, – меня не привлекает идея о погребении заживо.
– Заживо? – удивился дракон и ловко очистил свою одежду от грязи. – Как жестоко.
– Ужасно жестоко, – хмыкнула я. – Так почему вы остались здесь?
Гаро как-то странно похлопал себя по карманам, потом вспомнил, что трубки уже нет, и заложил руки за спину.
– Не желаете прогуляться?
Я выразительно посмотрела на себя, развела руки и уточнила:
– Вот так?
– А что-то не так? – удивился дракон и, посмотрев мне в глаза, добавил: – Я не обращал внимания на то, что носят человеческие женщины. Но, как мне кажется, это вполне прилично. И длина, и декольте. Тут и вышивка есть, вроде бы.
Под моим взглядом он стушевался и замолчал.
– Вы серьезно?
– У драконов совсем другая мода, – он покачал головой, – но я не об этом хотел поговорить.
– Давайте мы разойдемся спать? Вы к себе, а я к себе.
Лидсмад посмотрел на меня и тихо сказал:
– Хорошо. Я приду завтра.
– К обеду, – поспешно добавила я. – Вы придете в человеческий дом, а у нас есть требования ко времени.
– К обеду. – Он кивнул. – Хорошо, звездной ночи, Аркадия.
Он стоял у ворот до тех пор, пока я не закрыла за собой дверь. Как же все странно и интересно вывернулось. Надеюсь, ректор Венрайт знает что-нибудь об этой клятве. Выглядело-то красиво, но я такой формулировки еще не слышала.
Глава 8
Лидсмад Гаро, Белый дракон с Драконьих Гор
Актур не знает, что его тронный зал в точности копирует зал Крылатых Королей в Драконьих Горах. Разумеется, человеческий вариант значительно уступает драконьему в размерах. Но все это прошло мимо короля, а потому он очень удивлен – я не впал в благоговейный трепет.
Он явно оскорблен. Очевидно, на придворных тронный зал производит иное впечатление. Хмыкнув, я посмотрел под ноги – даже дракон не выживет, если упадет с такой высоты. Раскрыть крылья во время свободного падения может не каждый, и Актур это прекрасно знает.
– Мое почтение, Актур. Ты хотел видеть меня?
Нет, все же люди не точно скопировали драконий тронный зал. Иллюзии на порядок выше, чем творят крылатые маги. Но нет ощущения высоты, ощущения свежего ветра. Зато, чтобы посмотреть на короля, приходится щуриться – узкий, тянущийся ввысь трон покоится на облаках, а над головой Актура сияет иллюзорное солнце.
– Почтение? – усмехнулся король. – До меня дошли неприятные слухи, Лидсмад, дракон-изгнанник.
– Ты узнал, что твой заказ еще не готов? Каюсь, виноват.
Я не смотрел на Актура. К чему неволить взгляд? Тонкий слух подскажет все нюансы монаршего настроения. Да и он всего лишь человек, ничем не защищенный от драконьей магии. Я способен узнать его истинные эмоции. Очень жаль, что Квинлиг защищена от магии своего Церпена. Было бы куда проще и удобнее разговаривать с Аркадией, если бы наша эмпатическая связь уже была установлена.
– Аркадия Ильтир Белтеш, – медленно, почти по слогам произнес король. – Зельевар-новатор, возможное светило магической науки.
– Не имел возможности лично удостовериться в ее таланте, – спокойно ответил я. – Но мне лестно, что слава моей Квинлиг достигла королевского дворца.
– Ты ведь не можешь не знать, – разозлился Актур, – для чего ты здесь.
Заложив руки за спину, я насмешливо спросил:
– Я теряюсь в загадках, Актур, король-обманщик. Именно твоя канцелярия внесла Аркадию в список, который потом передали мне. Я сделал великолепный выбор. Сильная, упорная, смелая, она станет жемчужиной рода Гаро.
– Рода, от которого осталось только громкое имя? – Актур бил наверняка, бил точно, бил так, чтобы гарантированно причинить боль.
– А много ли настоящих колдовских родов в Данкатле? – усмехнулся я. – Твои люди страдают от нападений нежити и нечисти, но ты ничего не можешь сделать – боевых магов практически нет. Ты посвятил свою жизнь жене, служению ее бездушному телу. А страна тем временем распадается на куски.
