— Вы — русские, что ли? Бли-и-и-н…
— Русские, русские, — торопливо отвечает Егерь, — давай улыбайся, блять… Смейся! А то уведут тебя сейчас!
В ответ неуверенный смешок, отдающий близкой истерикой:
— Боже… Ребята… Боже-е-е…
— Егерь, угомони, — командую я, видя, как к нам ведут еще одну девочку. Тоже блондинку. Но не Эвиту. И не Элен. Непруха, черт.
Егерь торопливо закрывает своей здоровенной лапой сразу половину лица девчонки, сует ей стакан с выпивкой.
Я разглядываю, между тем, вторую «модель», которая тоже больше похожа на девочку с соседней улицы, и красное платье ей идет, как корове седло, замечаю отчетливо расширенные зрачки. Похоже, они их тут очень даже хорошо готовят для клиентов.
— Пойдет, — лениво киваю я, понимая, что перебирать долго не стоит, мало ли… Вдруг кто-то Егеря узнает? Конечно, в таком захолустье, где некоторые и слово-то такое не знают, «хоккей», хоккеистов из далекой Канады вряд ли опознают, но совсем такой вариант исключать нельзя.
Девчонка садится рядом со мной, привычно кладет руку на бедро, улыбается заученно. А меня передергивает, столько в этом автоматизме жести и обреченности.
— Ну чего, девочки, нравится вам тут? — спрашиваю по-русски, и вижу, как удивленно расширяются глаза у новоприбывшей. Она вскидывается, но я торопливо гашу порыв:
— Ти-ха… Как звать?
— Юля…
— Откуда ты, Юля?
— Из Мурманска…
— Нехило тебя занесло… Давно тут?
— Год… — Она неожиданно всхлипывает, и мне тут же приходится затыкать ее стаканом, — год… Год… Год!
— Пей! — прерываю истерику, понимая, что девчонка не в себе, сильно вдета и сейчас может повести себя неадекватно. А нам палиться нельзя же. Веселье только набирает обороты!
— У меня — Алена, — басит тихо Егерь, — она — из Минска.
Круто, че.
Братья-славяне. Интернациональная команда.
— Танцевать приехали? — интересно, по той же схеме провозили, что и Эвиту… Хотя, с Эвитой же вообще все непросто… Но откуда-то она эту легенду нарыла же?
— Нет… Меня няней пригласили… — признается Алена. — Ребята… Вы нам поможете? Пожалуйста!
— А сами чего так долго сидели?
— Нас… Стерегут. Привозят всех вместе, тут только в зал выпускают, никуда больше… Зал и кабинки… Суки… И увозят также…
— И что? За год — ни одного земляка?
— Нет… Помогите нам, мальчики… — Алена уже вполне адекватна, говорит, не запинаясь, лицо осмысленное. Егерь ее протрезвил как-то, привел в чувство. А вот моя Юля пока еще не в себе… Но ничего, ничего…
— Сколько вас тут? И где сидите?
— Пятеро. Сегодня еще двоих привезли… Но их сразу в кабинки повели, к хозяевам.
— Семь, значит… Пятеро — это вы все вместе живете, да? И две — новенькие?
— Да…
— Как новеньких зовут?
— Не знаю, мы не знакомились…
— Как выглядят?
— Блондинки, высокие такие. У одной волосы короткие, у другой — длинные. Модели из России. Красивые. Их как хозяин увидел, сразу к себе затребовал. Он там с друзьями… Отмечает открытие…
Переглядываюсь с Егерем, и он, наверно, что-то такое в моем лице читает, потому что говорит поспешно:
— Конь! Конь, погоди! Надо подождать! Надо Родриго…
— Похуй. — Сама мысль, что в эту самую минуту мою Эвиту… Черт, меня просто выносит. Мыслей никаких, перед глазами красное марево.
— Алена, — обращается Егерь к белоруске, — давно увели их?
— Полчаса назад…
— Суки!
— Конь!
— Нахуй пошел! Звони Родриго, за девочками присмотри. Алена, где кабинет директора?
— В правом крыле, там коридор такой извилистый. Третья дверь.
— Ко-о-онь!
— Девочки на тебе!
Встаю, и, больше не слушая торопливого шипения Егеря, направляюсь по указанному маршруту. Не знаю, что делать там буду, но, бляха, мои навыки боевые, вроде, не отменялись! И уж как-нибудь против этой погани сработаю.
А промедление… Нельзя медлить. И без того, дурак, затянул…
В коридор вваливаюсь следом за официантом. Охрана у них тут, все же, никакая.
Тихонько шлепаю по темечку парнишку, оттаскиваю в угол, беру его фартук и поднос. Вот. Даже легенда имеется теперь. Чем, блять, не Джеймс Бонд?
Ножик столовый прихватить — и все. Бойтесь, твари!
Третья дверь приоткрыта. И шума никакого нет за ней.
Открываю аккуратно, готовый в любой момент отпрыгнуть с линии обстрела… Эх, жаль шумовой нет… Или березки… Они безвредные, но крайне полезные для дела.
Но ничего, справимся… Главное, чтоб Егерь заставил Родриго шевелить булками.
За дверью полутьма. И очень знакомый запашок. Такой… Из прошлой жизни.
Из очень прошлой…
Аккуратно передвигаюсь, поднос в сторону… Вляпываюсь в мокрое что-то…
Уже понимаю, что что-то не то происходит… И, когда глаза привыкают к полутьме, и удается рассмотреть окружающую обстановку, невольно матерюсь, понимая, что погеройствовать не удастся…
Глава 14
— А кто она, говоришь? — Егерь задумчиво пьет из бутылки чистую воду и щурится на темноту Вижьи.
У нас, с высотки «Шератона», вид охренительный по своей постапокалиптичности. Под стать моему настроению. Темно, пусто, страшно… Словно там, внизу, огромный спрут раскинулся, ощетинился разнокалиберными крышами и недостроем, и только кое-где вспыхивают огни домов.
— Танцовщица, — в который раз отвечаю я. Уныло прикуриваю. Смотрю на полупустую бутылку местного пойла, прихваченную из замечательного, но уже почившего «Золотого Эдема». Там приятели Родриго с размахом погуляли, конечно… Не удивлюсь, если завтра все это дерьмо экскаваторами сроют.
Отчего-то припоминается последний кадр того самого фильмеца, откуда дизайнеры «Эдема» передрали идею и интерьеры. Там, помнится, древняя пирамида была, которая корнями уходила в землю… И десятки уровней. Очень сильно надеюсь, что тут не так. Ну, или если так, то опять же очень сильно надеюсь, что приятели Родриго до всех уровней доберутся…
— Ничего она так… Потанцевала… — в очередной раз подначивает Егерь. Ему смех, веселье, блять… А мне? Мне как быть?
Нет, психика у меня железная. Кто в русской армии служил, тот в цирке не смеется и от вида крови в обморок не падает… Но все равно, комнату, уделанную кровищей, и три булькающих трупа на полу забуду не скоро. Егерь вот там не был, и хорошо. У него нервы не железные. Да и в армии не служил. И в горячих точках не приходилось червей из ран добывать… Так что, хорошо, да. Приедет к Масе с целыми нервными клетками.
