В итоге, наверно, что-то надломилось внутри, я себя не чувствовала живой. Просто ходила, разговаривала, работала… Кукла, не человек.
Живой себя, как ни парадоксально, только в Аргентине ощутила. Рядом с Борисом.
Когда утром уходила от него, то не могда взгляда оторвать. Такой он был… Беззащитный. Спал на животе, уложив руку под подушку, спина, сильная, с синяками от ударов бандитов и моими свежими царапинами выглядела на редкость привлекательно.
Хотелось вернуться обратно в постель и зацеловать, облизать каждый синяк, каждую царапину.
Еле ушла, зубами скрипела буквально.
Не мое это счастье, не заслужила.
Кому-нибудь другому повезет…
Кто же знал, что уже тогда не одна я уходила оттуда. С подарком, памятью о сладкой ночи, когда была просто, чисто по-женски счастлива.
Глажу живот, невольно тормозя, словно пытаюсь ощутить пульсацию маленького сердца. Наверно, оно уже есть? Должно быть, я же чувствую…
Вспоминаю проведенные с Борисом две недели. Сладкие в своей обреченности.
Нам было невероятно хорошо вместе, так ладно, так спокойно, так правильно. Иногда мелькала мысль, что вот так можно и до старости дожить… Жили же люди раньше? В отдаленных от цивилизации домиках, только вдвоем, питаясь простой, здоровой едой, гуляя по лесу, пропахшему сладкой земляникой и солнцем, занимаясь бесконечно любовью, не отрываясь друг от друга ни на секунду… Что-то есть в этом.
Жаль, что не для меня.
И не для него.
Сейчас это ему ново, ему нравится, я ему нравлюсь. Он говорит искренне, он смотрит так честно, так правильно по-мужски, что поневоле таешь.
Я не могу ему сопротивляться. И не хочу. Пыталась сначала, честно пыталась. Не нужны такому, как он, веселому, сильному, правильному парню, мои проблемы. Которые случились исключительно по глупости. Моей.
Я — далеко не героиня сентиментальных романов, которые ждут принца, надеясь на спасение. Я никого не жду. И не ищу. По заслугам все. Не нужно быть дурой. Я — была. Вот и расплачиваюсь.
Но это мне расплачиваться, мне!
Не ему.
А он все лезет и лезет, все пытается на свои плечи бремя моих проблем переложить… Настойчивый такой, бешеный. Упрямый.
Честно, проявила слабость, дрогнула.
Позволила помочь с Валькой. Приняла его поддержку.
И, по правде говоря, даже не сомневаюсь, что, если узнает о беременности, то тоже спокойно примет это. И взвалит на себя ответственность еще и за эту мою глупость и недальновидность.
Нельзя. Хватит.
Решительно встаю, выхожу из поликлинники, прикидывая, что именно надо сделать в первую очередь.
Зная Бориса, можно понять, что один отсиживаться в лесном домике он не будет, приедет и примется меня искать опять. Неугомонный.
Значит, надо предупредить события. Надо забрать Вальку, хватит ей на чужих харчах прохлаждаться, и все же позвонить моему личному демону — папаше Игоря. Пусть подключает связи, спасает мою сестру. В конце концов, зря я его придурка, что ли, терплю?
А потом… Потом мне нужно потянуть время, чтоб придумать способ выйти из-под его влияния.
Это можно сделать. Есть кое-какие мысли.
Матвей, тот парнишка из внешней разведки, который помог с коридором для меня и сестры из Аргентины, намекал на возможное сотрудничество…
Если пойду работать в ту сферу, то никакой папаша Вотчинков меня не достанет. Кишка тонка.
Ребята из разведки прикрывают своих качественно. Попрошу помощи с сестрой, соглашусь на все, что они предложат. Конечно, работа опасная, неприятная. И не особо оплачиваемая, чего уж говорить…
Но зато возможность будет поменять и место жительтства, и, вероятно, имя.
Ощущаю внезапную дурноту, слабость даже.
Опять ты, Эвита, как зовет тебя почему-то один настойчивый парень, вляпываешься в дерьмо… Большое дерьмо. От одного мерзавца сразу к…
Но нет выбора. И выхода.
Инициативу Бориса выходом считать смешно.
Сейчас он помог, точечно. Но глобально… Он не сможет. Да и я не позволю вляпываться настолько глубоко.
Я, конечно, та еще тварь и дура, но все же границы есть какие-то…
Все решив для себя, поднимаю взгляд к голубому, но какому-то блеклому здесь, в Москве, небу, выдыхаю, ощущая легкое головокружение. Ребенок… Неизвестная переменная… Но еще есть время… Все решу. Главное, отшить Бориса. Жестко, а не как до этого…
Синеву неба заслоняет тень.
Опускаю взгляд и выдыхаю взволнованно.
Все же, похоже, недооцениваю я Бориса… Это хорошо? Нет?
Глава 36
— Привет, Эвита, — коротко здороваюсь я, еле удерживая себя от более личного, матерного привествия. Потом.
Бледная она что-то, да и поликлинника… Хотя, у гинеколога была, зачем? Зачем? Я уже знаю, зачем. Чувствую. И очень сильно надеюсь, что она никакой херни не придумала.
А то лишние заботы же прибавятся, помимо очевидных…
Смотрю на нее, отчетливо понимая, что, если это то, о чем думаю… То больше Эвита никуда одна не пойдет. От слова “абсолютно”.
И мне глубоко посрать в этот момент на ее мнение.
И, кстати, на мотивы поведения — тоже.
Беременные бабы имеют право вести себя немного неадекватно.
— Что ты здесь?..
— А ты что… — перебиваю, делаю паузу, — здесь? Что это?
Забираю у нее из рук документы, бегло проглядываю и рожа сама собой разъезжается в довольной улыбке.
— Отдай! — она рвется за справками, но я уворачиваюсь, — ну же! Это — не твое дело! Уходи. Я разберусь без тебя, — Эвита тормозит, угрюмо смотрит своими чистыми, ангельскими глазами, и никогда не скажешь, какой дьяволенок скрывается за этими нежными озерами. Упертый дьяволенок.
— И с этим? — киваю на плоский живот, и Эва машинально прижимает руку к нему. А я сжимаю зубы, вспоминая точно такой же жест… Другой женщины. Маси. И свои мысли по этому поводу. Надо же, мечты сбываются… Причем, именно так, как тебе надо.
— И с этим.
Упрямая зараза. Я покажу тебе “разобраться”. Много на себя берешь! Не унесешь!
Я — унесу. Все.
И тебя — тоже.
— Нет. — Стараюсь говорить ровно, размеренно, так, чтоб сразу дошло. Беременная же. — Ты — моя. Он, — киваю на живот, — мой. Решать буду я.
— Да с чего ты взял, что я — твоя? — шипит она растерянно и разъяренно, показывая свою истинную натуру.
И это мне нравится больше невинной ангельской внешности. Торкает сильнее. Так, что хочется прямо сейчас ее взять и… Наказать.
