За мои утренние нервы и ее дикий выбрык. Но нельзя, надо сдерживаться.
Потому и отвечаю коротко:
— Моя. Я так решил.
— Господи… — Эвита закатывает глаза, поражаясь моему тугоумию, — какой же ты…
— Такой, как есть, — прерываю ее, — весь твой. И ты — моя. Сама же говорила. Врала? А? Эвита? Врала?
— Нет, — бормочет она, сдаваясь уже. И правильно. Не надо нам бороться, не надо, моя хорошая… Мой сладкий дьяволенок.
— Ну вот и хорошо, — киваю, — поехали.
— Куда?
— Как куда? Тут написано, что можно узи. Хочешь узи?
— Не знаю… — растерянно пожимает она плечами, — наверно…
— Ну вот и поехали. Сделаем узи. Потом поедим. Ты в курсе, что беременных женщин надо кормить?
— Борь… — Она тормозит, смотрит на меня взволнованно и виновато, — ты ничего не обязан, понимаешь? Вообще. Это все… — узкая ладонь ложится на впалый пока что живот, — это — моя проблема.
— Ты — моя проблема. С тех пор, как увидел тебя в Аргентине, — опять перебиваю я ее, — все, забудь про всякие глупости. Поехали.
Она кивает, послушно идет к такси.
— А как ты меня нашел? — задает по пути вопрос.
— Если бы ты знала, какие связи есть у простого журналюги… — отвечаю я неопределенно, усаживаю ее на заднее сиденье и командую водителю двигаться.
В душе — спокойствие и кайф.
Нашел. Поймал. Все. Мое.
Моя. Я так решил.
После узи, на котором я, по правде сказать, не плакал, как требовалось по канону, а тупо пялился на свелую точку на черном экране, никак не понимая, не соотнося то, что вижу, с реальностью, которая скоро настанет, мы отправляемся есть.
Я смотрю на свою Эвиту, с аппетитом уплетающую омлет с беконом, и думаю о том, какой я чертов везунчик. Это же надо — вот так, на другом краю света, найти свое. То, что с первого взгляда — мое. И, главное, в этот раз не упустить!
Но тут уж фиг. Я ученый. Не упущу.
Пока ехал, пока напрягал на нервяке всех, до кого мог дотянуться, всех, кому когда-то делал хорошо, помогал, спасал даже, а таких, на удивление, набралось достаточно, все думал, что опаздываю. Что моя Эвита сейчас может запросто наделать хуйни, которую я потом не разгребу.
И хуйня эта сто процентов будет связана с папашей Вотчинковым и его мелким утырком… Или ее придурастой драконяшей.
План в голове выработался четкий.
Сначала решить с драконяшей, чтоб под ногами не путалась. В детский лагерь ее, что ли, отправить? Или, наоборот, в армию? Там мужиков полным полно, будем вышибать клин клином…
— Все нормально с ней, — голос Бура по телефону звучал на редкость странно. Так… Настораживающе решительно. — Она тут останется.
— Бур, ты охерел? — это не он охерел, это, блять, я охерел, слушая такое заявление, — как это останется? Она же… Не рабыня… Не вещь… Она живая там вообще? — испугался я окончательно, машинально прикидывая, что буду говорить Эвите, если Бур на нервяке пришиб-таки тупую драконяшу.
— Живее всех, блять, — коротко ответил Бур, — у нас тут… Небольшая война случилась… Но уже все нормально.
— Какая, блять, война? — не сдерживаясь, заорал я, и уши водителя такси тревожно вздрогнули.
— Обычная. Друзья ее приезжали… — спокойно пояснил Бур и, судя по звукам, прикурил, позер херов, — выпендривались… А я как раз с похмелья был… Ну и… Пережал немного…
— Жертв много? — на полном серьезе спросил я, зная, что Бур и не с похмелья тот еще ангел, а уж если пил накануне…
— Имеются… Но все живые. Самое главное, есть запись. И признание на камеру. Отправлено уже всем заинтересованным лицам. Так что, можешь насчет мелкой не волноваться, к ней ни у кого никаких вопросов больше не будет.
— Ого, — оценил я результативность приятеля. Видно, реально достали его. — Тогда тем более… Нахер она тебе нужна? Давай заберу.
— Нет. — Неожиданно жестко заявил Бур, — пусть тут… Побудет. Со мной.
— Ого. — Еще больше впечатлился я, осознавая ситуацию и теряясь даже. И слова теряя, что для меня вообще дико странная вещь. — А… Она сама как? Хочет? Остаться?
— Да кто ее спросит, блять…
— Бур… Это, так-то, свояченица моя будущая…
— Ну вот и радуйся, она попала в надежные руки.
— Бур, блять!
— Отъебись. Считай, что я тебе долг простил.
— Бур!!!
— Все, привет невесте.
Перезванивать сымсла не было, я пару минут тупо попялился на темный экран смартфона, прикидывая, чем мне это все может грозить… А затем малодушно решил отодвинуть проблему на второй план.
Мне главное сейчас Эвиту найти.
А ее мелкая, так попавшая драконяша сама, наверняка, виновата. Если уж умудрилась Бура на эмоции вывести, то туда ей и дорога. Все.
Эву мне нашли ребята из пятого отдела, легко отследив ее в системе госуслуг.
Ну а дальше — дело техники.
И вот теперь, глядя на мою беременную невесту, пусть она пока и не в курсе, что уже поменяла статус, я прикидываю, кому первому звонить. Нет, конечно, можно набрать бабла и отдать Вотчинкову… Но где гарантия, что его придурок отстанет от Эвы?
Начнет прорываться, она будет нервничать, беременная… Мне придется вдвойне трудиться, урезонивая его. А если не рассчитаю удар и навсегда урезоню? Зона? Нет уж.
Надо по-другому.
Надо, чтоб эта гребанная семейка вообще про Эву забыла. Так… Кто там у меня хорошо решает вопросы генеральной уборки?
Телефон звонит как раз в моменте моих кровожадных развлечений. Начальство игнорировать нельзя, оно деньги платит.
— Боря, ты пропал куда? — миролюбиво журчит Михалыч в трубку, — заедь ко мне, дело имеется…
— А по телефону?
— Заедь.
Интересный тон… Соглашаюсь, дожидаюсь, пока Эва насытится, и вместе с ней еду в редакцию.
— Посиди тут, хорошо? — настойчиво усаживаю ее на диван в приемной главного, наклоняюсь, шепчу предупредительно, — и не вздумай смыться. Найду. И попку надеру… Хотя… — тут прикусываю мягкую розовую мочку, — можешь попробовать…
— Не побегу. — Кивает она, — Вале позвоню.
— Ты с ней уже разговаривала? — настораживаюсь я, прикидывая, что будет, если прямо сейчас драконяша решит пожаловаться сестре на самоуправство и грубость Бура…
— Да, еще с утра, — кивает Эва, — все нормально, ей там нравится, даже возвращаться не хочет…
— Ну… Хорошо… — неожиданный поворот… И кто кого там в плену держит? Попал, похоже, Бур.
Размышляя о странных вывертах судьбы, захожу к Михалычу.
