– Вопрос в том, – сказал Мейсон, – хотите ли вы сделать
что-нибудь для Кента?
– Конечно, хочу!
Мейсон, пристально глядя на нее, заметил:
– А вы взволнованы!
Она засмеялась, но смех застрял где-то в горле.
– Да, я нервничаю, – призналась она. – А как иначе? Какой-то
человек хлопает меня по плечу, говорит, что он детектив и что вы хотите видеть
меня прямо сейчас. Прежде чем я успела опомниться, он затолкал меня в
автомобиль и доставил сюда.
– Вы помолвлены с Бобом Пизли? – спросил Мейсон.
На мгновение в ее глазах появилось выражение недовольства.
– Это имеет отношение к создавшейся ситуации? – спросила она
с вызовом.
– Да, имеет!
– Ладно, я помолвлена с ним.
– Почему же вы не выходите за него замуж?
– Предпочитаю этого не обсуждать.
– Я думал, что вы хотите помочь мистеру Кенту.
– Не вижу, как поможет ему то, что вы лезете в мои личные
дела.
– Боюсь, – сказал ей Мейсон, – что вам придется поверить мне
на слово.
– Мы не женимся из-за финансовых причин.
– У него же скобяная лавка, не так ли?
– Да, так!
– И что, дела идут плохо?
– Слишком много устарелого товара. Он купил лавку вместе с
товаром на аукционе. Пройдут месяцы, прежде чем весь этот хлам удастся превратить
в деньги, – если это именно то, что вас интересует.
– Полегче, девушка! – проговорил Мейсон, выбивая пальцами
дробь по краю стола.
Она ничего не ответила, но в глазах появилось негодование.
– Вы живете в доме Кента?
– Да, конечно. А это тоже имеет отношение к делу?
– Детективы все еще там?
– Нет. Они сделали фотоснимки, диаграммы и все замерили. Они
были там почти весь вечер.
– Будет ли для вас сюрпризом, если Пизли зайдет вас
проведать?
– Нет, конечно!
Мейсон произнес:
– Возможно, мне лучше изложить вам подоплеку всего этого
дела. Питер Кент только подозреваемый: по закону, его нельзя обвинить в
убийстве, пока это не будет доказано. Не думаю, чтобы прокуратура решилась
выдвинуть против него обвинение, если бы не показания Дункана. Лично я считаю
Дункана напыщенным старым болваном, который заботится не столько о фактах,
сколько о том, какое впечатление произведет в суде, выступая на свидетельской
трибуне.
– Ну и что? – спросила она уже не столь враждебным тоном.
– Обычного свидетеля можно запутать во время перекрестного
допроса, но Дункан и сам адвокат. Как таковой, он более или менее знаком с
техникой ведения дел в суде. Ему известно о тех элементарных ловушках, которые
могут ему устроить, и о том, как их избежать. Существует достаточно косвенных
улик, чтобы подтвердить показания Дункана. Если мне не удастся завалить его на
перекрестном допросе, то придется всю защиту строить на лунатизме. Здесь тоже
бабушка надвое сказала. Многое будет зависеть… Чаша весов сразу заколеблется,
как только я начну строить защиту с признания того, что Кент совершил убийство.
Есть еще и прежняя жена – миссис Кент, которая проявляет
склонность оказаться тем самым тараном, который способен пробить основательную
брешь в стене защиты, если речь пойдет о лунатизме. Она вполне может дать
показания, что Кент вовсе не лунатик, а только делает вид, полностью отдавая
отчет в своих поступках, и использует прогулки по ночам, чтобы скрыть тот факт,
что он на самом деле убийца. Конечно, все это будет изложено по-другому и не
столь многословно, но суть именно такова.
– Ну и что? – вновь спросила она уже с явным интересом в
голосе.
– Убийство было совершено разделочным ножом из комплекта,
находящегося в ящике встроенного буфета в доме Кента.
– Ну и что? – в который раз повторила она.
Мейсон медленно продолжил:
– Если обвинению удастся доказать, что Кент взял этот нож из
ящика буфета до того, как отправился спать, все мои доводы о лунатизме не будут
стоить и выеденного яйца. Вопрос о ноже окажется решающим фактором. – Он
смешался, изучающе вглядываясь в нее. Она встретила его пристальный взгляд с
любопытством и некоторым вызовом. – А вот теперь, – произнес Мейсон, – я
собираюсь быть откровенным с вами. Иными словами, выложу карты на стол. Я хотел
бы иметь нож, который будет точной копией того, которым было совершено
убийство.
– И как вы собираетесь сделать это?
– Вполне возможно, – ответил он, – достать точно такой же,
если торговец скобяным товаром будет знать имя изготовителя и номер модели
комплекта. – Он сделал паузу.
Она медленно проговорила:
– А так как Боб Пизли занимается скобяным бизнесом, он мог
бы заполучить нож, который полностью будет идентичен тому самому. И тогда… И
что тогда?
– Это все, что от него потребуется, – ответил Мейсон. –
Больше мне от вашего жениха ничего не нужно.
– Что он должен сделать с ножом?
– Передать его мне.
– А что вы с ним будете делать?
Он пожал плечами, улыбнулся и ответил:
– Возможно, использую его как основной аргумент при
перекрестном допросе.
– Не будет ли это в некотором роде преступлением… Например,
подделка вещественных доказательств… или что-то вроде этого?
– Возможно.
– Я не желаю, чтобы у Боба были неприятности.
– Могу вас заверить, – заявил Мейсон, – я сделаю все, что в
моих силах, чтобы защитить вас обоих.
– Боб довольно… – начала объяснять она. – В общем, он весьма
своеобразный человек. Он очень эмоциональный, целеустремленный и движим самыми
высокими побуждениями. Он осуждает жизнь, как он их называет, «праздных
богачей».
Мейсон зажег сигарету и промолчал. Эллен Уорингтон изменила
положение в кресле, нервно засмеялась и произнесла:
– Вы и меня тем самым ставите под удар, ведь так, мистер
Мейсон?
Он вынул сигарету изо рта и выпустил кольцо дыма. Она
порывисто встала с кресла.
– Ладно! – решилась Эллен. – Когда вы хотите получить нож?
– Как можно быстрей.
– Вы имеете в виду сегодня вечером?
– Было бы здорово.
– Где мне найти вас?
