Мейсон пожал плечами:
– Все равно я хотел бы на него взглянуть.
Все трое направились к встроенному в стене буфету. Мейсон
тщательно осмотрел замок, затем встал на одно колено, чтобы взглянуть на нижний
край ящика.
– Откройте, пожалуйста, – попросил он. – Я хочу осмотреть
его изнутри.
Сержант Голкомб стоял, засунув руки в карманы, на его лице
играла снисходительная улыбка. Эдна Хаммер вставила ключ в замочную скважину,
повернула со щелчком и выдвинула ящик. Мейсон, наблюдая за лицом сержанта
Голкомба, заметил, с каким трудом ему удалось сдержать усмешку, зато Эдна
Хаммер раскрыла рот от изумления. Открытый ящик представил их глазам два
отделанных бархатом отделения для ножа и вилки. На месте находилась только
вилка. Мейсон наклонился как бы для того, чтобы получше все рассмотреть.
Сержант Голкомб тоже наклонился, но затем, чтобы не позволить Мейсону к
чему-либо прикоснуться. Пальцы Эдны Хаммер вцепились в руку Мейсона.
– Вы заглядывали в ящик, перед тем как его запереть? – спросил
Мейсон, пытаясь говорить небрежным тоном.
Она утвердительно кивнула; было видно, что она ничего не
понимает.
– Ну, – произнес адвокат, – думаю, пожалуй, это все, что мне
здесь было нужно. Теперь я хотел бы поговорить с некоторыми свидетелями.
– Например?
– Дунканом и Мэддоксом.
– Им вручены повестки для явки в суд на сегодня.
– Это одна из причин, почему я хочу побеседовать с ними до
заседания.
– Вы сможете говорить с ними, если только они сами пожелают.
– Естественно. Я и спрошу их, не желают ли они…
Сержант Голкомб прервал его:
– Я сам спрошу у них, пожелают ли они разговаривать с вами.
Если они согласятся, пожалуйста. Если нет – ни о какой беседе не может быть и
речи! – И он широкими шагами направился к левому крылу дома.
Мейсон, схватив за плечо Эдну Хаммер, развернул ее лицом к
себе.
– Разве вы его туда не положили? – спросил он хриплым от
волнения голосом.
– Положила.
– Хотите сказать, что он был там, когда вы прошлой ночью
запирали ящик?
– Да, именно так!
– Видел ли кто-нибудь вас за этим занятием?
– Никто.
– Но кто-то должен был взять нож из ящика!
В ответ на его слова она покорно кивнула, ошеломленная
происходящим.
– Тот, кто знал о моем замысле и кто решил расстроить его! –
воскликнул Мейсон.
– Честное слово, мистер Мейсон, я никому не говорила.
– Видел ли кто-нибудь, как вы положили нож в ящик?
– Уверена, что никто не мог видеть.
– Где вы держали ключ прошлой ночью?
– Я его спрятала.
– Где?
– В мыске старой туфли. Я боялась, что… что я в чем-то
оплошаю. А ведь это так важно для вас. Я…
Она замолчала, когда сержант Голкомб ворвался в комнату и
произнес торжествующе:
– Оба свидетеля не желают делать никаких заявлений, мистер
Мейсон.
Адвокат словно бы поперхнулся, пытаясь что-либо возразить.
Затем пожал плечами, сказал:
– Ну хорошо! – и спешно покинул дом, хлопнув за собой
входной дверью.
Он почти бегом добрался до автомобиля, вскочил в него и
рванул с места. Он ехал к своему офису на максимальной скорости, однако возле
аптеки притормозил, чтобы позвонить в бюро Дрейка.
– Когда Дрейк появится, – сказал он девушке, поднявшей
трубку, – пусть пошлет оперативников обыскать резиденцию Кента в поисках
разделочного ножа – точной копии того, которым было совершено убийство. Если
понадобится, пусть перевернут весь дом, но найдут его. Начать надо с кофейного
столика в патио.
Делла Стрит вопросительно подняла брови, когда Мейсон
повесил шляпу и пальто во встроенный шкаф.
– Ну? – спросила она.
Мейсон ответил:
– Миссис Дорис Салли Кент наложила лапу на банковский счет
Кента.
– Что вы имеете в виду?
– Она вчера вечером добилась вынесения постановления,
лишающего его возможности распоряжаться своей собственностью. Постановление
имеет силу, пока в процессе слушания дела его не отменят. Она потребовала пока
назначить судебного исполнителя.
– Но это… ну, шеф, это значит, что он даже не сможет
выплатить вам гонорар.
Он кивнул.
– И он не сможет оплатить расходы Дрейка.
Он вновь кивнул.
– А предположим, судебный исполнитель будет назначен – что
тогда?
Мейсон ответил:
– Все зависит от того, кто будет судебным исполнителем и
какое решение вынесет судья.
– Но у мистера Кента масса средств вложена в различные
предприятия. Как быть с ними?
– Она заявляет, что он недееспособен и может растерять всю
свою собственность из-за неправильного помещения капитала и прочих действий.
Она нашла судью, который отнесся к ней благосклонно.
– Вы хотите сказать, что судья взирал на это с наивностью
ребенка? – с негодованием возразила Делла Стрит.
– Ты слишком несправедлива к миссис Кент, – мрачно
ухмыльнулся Мейсон. – Вспомни, она всего лишь беспомощная женщина, которая
действует только из лучших побуждений. Она указывает в своем иске, что
назначенные ей алименты ее не устраивают, так как все дело о разводе было
жульничеством – в нем не фигурировали истинные размеры состояния ее бывшего
мужа, и полторы тысячи долларов ежемесячно – смехотворная сумма.
– Другими словами, дамочка желает хапнуть все имущество
Кента вместо части! – воскликнула Делла Стрит. – Но как она может добиться
отторжения имущества, не выдвинув обоснованных претензий?
– Благодаря нашим законам. Загляни-ка в кодекс на досуге.
Параграф 529 предусматривает, что в бракоразводном деле или в деле о взимании
алиментов нет необходимости в дополнительных доказательствах, если суд в
состоянии установить потерпевшую сторону.
– Тогда выходит, что она может явиться в суд, наговорить
все, что пожелает, дабы выставить себя потерпевшей стороной. Но судья без труда
выяснит, что все шито белыми нитками, ведь у Кента тоже есть язык.
– Вряд ли будет так, – возразил Мейсон. – Эта женщина не
посадит себя в лужу. Судья не сможет не обратить внимания, какие у нее
хорошенькие ножки. Он вдоволь сможет ими налюбоваться. На свидетельской трибуне
она также может произвести хорошее впечатление. А вот Кенту это вряд ли
удастся: он будет злиться, так как поймет, что с ним поступают несправедливо.
Он начнет запинаться, заикаться и так разволнуется, что всех настроит против
себя. Миссис Кент, напротив, будет выглядеть собранной, спокойной и сдержанной.
Весь акцент – на то, чтобы быть собранной, Делла! Она будет премило улыбаться
судье и говорить, что она меньше всего желает быть несправедливой к своему
бедному, дорогому мужу и что ее обманом заставили подать на развод, что теперь
она понимает, что он не совсем вменяем, что он нуждается в постоянном уходе по
причине психического заболевания, и именно поэтому ему сейчас необходима жена,
которая о нем позаботится.
