– Не понимаю вашего вопроса. Я увидел человека, увидел нож и
снова отправился спать.
– Тогда я задам вопрос по-другому, – предложил Мейсон. –
Разве это не факт, что вы отчетливо не видели, что в руке у него был именно
нож?
– Нет, нож я разглядел.
– Причем тот самый, разделочный? – спросил Мейсон, делая
жест в сторону покрытого пятнами крови ножа, который был представлен в качестве
вещественного доказательства.
– Именно этот самый, – ответил резко Дункан.
Мейсон ничего не сказал, но стоял, взирая на него с улыбкой.
Дункан поежился и добавил:
– Во всяком случае, весьма на него похожий.
Мейсон шагнул обратно к столу адвокатов, открыл свой
портфель, вытащил какой-то сверток в коричневой бумаге, развернул и извлек
разделочный нож с роговой ручкой.
– Я вручаю вам этот разделочный нож, – предложил он
свидетелю, – и спрашиваю, не тот ли это нож, который был в руке человека,
увиденного вами, когда он пересекал патио.
Дункан свирепо ответил:
– Нет, это не тот.
– Как вы узнали, что это не тот? – спросил Мейсон.
– Ну, – ответил Дункан, – думаю, что не тот.
– Другими словами, вы хотите дать понять суду и присяжным,
что не могли разглядеть тот нож достаточно отчетливо, чтобы опознать его.
– Чтобы с уверенностью опознать – нет. Но чтобы получить
общее представление – да.
– И вы уверены, что этот, в моих руках, не тот самый
разделочный нож?
– Думаю, это не он.
– А вы уверены, что тот, другой нож был тем самым, который
вы видели?
– Ну, конечно, трудно сказать с полной определенностью, ведь
я видел его с расстояния.
– Тогда вы не можете с уверенностью утверждать, что нож,
который представлен в качестве вещественного доказательства номер два, был тем
самым ножом, который вы видели.
– Нет, – ответил Дункан, – не могу.
– Так я и думал, – заметил Мейсон. – Я собираюсь просить суд
приобщить к делу этот второй нож как вещественное доказательство защиты,
обозначив как экспонат «А».
– Я возражаю, – воскликнул Бергер, – этот нож, ваша честь,
никоим образом не может быть приобщен к делу! Это просто трюк, с помощью
которого представитель защиты пытается запутать следы. Я могу доказать, что
защитник достал этот нож уже после убийства через скобяную торговлю…
Мейсон готов был уже сцепиться с ним, но его опередил судья
Маркхэм:
– Протест не принимается, господин окружной прокурор. Не
сомневаюсь, что вы можете доказать, где приобретен этот нож. Этот свидетель
показал, что человек, которого он видел в патио, нес нож, который, по его
мнению, был тем, что представлен как вещественное доказательство номер два, или
очень напоминал его. Вполне законно подвергнуть свидетеля перекрестному
допросу, предъявив ему еще нож и задав те самые вопросы, которые и задал ему
представитель защиты. Когда их задавали, никаких протестов со стороны обвинения
не было. Защитник сейчас только просит, чтобы нож, который он предъявил для
идентификации, фигурировал в деле и использовался для сравнения, когда речь
пойдет о ноже, которым было совершено убийство. Это по существу. Суд принимает
этот нож для идентификации как вещественное доказательство, обозначив его
экспонат «А».
Мейсон внезапно обернулся к Дункану и спросил:
– Мистер Дункан, не следует ли считать истинной причиной
того, что вы спокойно отправились спать, тот факт, что вы тогда не разглядели
нож в руке человека, которого увидели?
– Я видел, что он нес в руке блестящий предмет.
– Но разве не факт, что вам даже и в голову в то время не
пришло, что это может быть нож, и что только на следующее утро, узнав об
убийстве, вы начали подумывать о том, что блестящий предмет мог быть ножом.
Разве вы не видели просто белую фигуру, шедшую по патио? Разве вы не решили,
что это просто лунатик и что вам лучше не вмешиваться? Поэтому вы заперли дверь
и отправились спать.
– Я не говорил, что этот человек – лунатик.
– Но я же спросил: разве не факт?
– Нет, не факт.
– И значит, это не правда, что единственной причиной, почему
вы отправились досыпать, явилось то, что вы не разглядели ножа в его руке
достаточно отчетливо, чтобы понять, что это за предмет?
– Нет, я так не думаю.
– Можете ли вы ответить более определенно?
– Да, я видел нож!
– И что тот, кого вы видели, подошел к кофейному столику в
патио?
– Да.
– Вы видели, как он поднимал крышку кофейного столика?
– Видел!
– И вы видели, как он затем отошел от кофейного столика,
пересек патио и скрылся через дверь, которую вы указали на схеме?
– Да, все верно.
– После того как человек отошел от столика, он все еще
продолжал держать нож?
– Вроде да… не знаю… не могу сказать.
– Тогда можете ли вы сказать, что ножа у него с собой не
было?
– Не могу утверждать ни того, ни другого.
– Тогда, может быть, человек оставил нож в нише под крышкой
кофейного столика?
– Не могу на это ответить.
– А вы уверены, что человек нес нож, до того как подошел к
кофейному столику?
– Возражаю, так как этот вопрос уже задавался много раз и на
него столько же раз отвечали, – заявил Бергер.
– Я разрешаю свидетелю еще раз ответить на этот вопрос, –
распорядился судья Маркхэм, подаваясь вперед и пристально глядя на Дункана.
– Да, – ответил Дункан, – у него в руке был нож.
– Вы уверены, что узнали человека, которого видели? –
спросил Мейсон.
– Да, уверен.
– Это был обвиняемый?
– Да, это был он.
– Во что он был одет?
– В одну ночную рубашку.
– Босиком?
– Да.
– Как близко он находился от вас, когда вы в первый раз
отчетливо его разглядели?
– Он прошел прямо перед моими окнами.
– И тень от него упала вам на лицо?
– Да.
– Но в тот момент вы не могли отчетливо его разглядеть. Вы
находились в постели и пробудились от глубокого сна, не так ли?
