– Я назову низший предел, мистер Мейсон. Сто тысяч долларов.
Мейсон зевнул, прикрыв из вежливости рот ладонью, и
отрицательно покачал головой.
– Ну, знаете, с вами очень трудно иметь дело.
– Ну тогда, – посоветовал Мейсон, – наймите адвоката, если я
вас не устраиваю, и действуйте через него.
– Я не хочу делиться с адвокатом.
Мейсон пожал плечами. Она внезапно швырнула сигарету на пол,
наступила на нее, вскочила с места и потребовала:
– Ну, так что вы предлагаете? Что вы сидите, как жук на
бревне! У меня есть и другие дела, которые не ждут.
– Какие? – поинтересовался он, поднимая брови.
– Вас это, черт побери, не касается. Так сделайте мне
предложение.
– Насчет чего?
– Насчет того, чтобы я начисто вышла из игры.
– А вы выйдете?
– Вы что, не слышали?
– И не будете больше беспокоить Питера Кента и пытаться
увидеть его?
– Если только он не надумает вновь развестись уже с новой
женой.
Мейсон покачал головой и медленно ответил:
– Нет, полагаю, мой клиент передумал жениться. Не далее как
вчера он упомянул, как вы были прекрасны. Вполне возможно, он захочет
помириться с вами и сойтись снова.
– Не нужно мне никакого примирения и никаких «снова».
Слушайте! – сказала она, все еще стоя. Ее глаза заблестели, щеки вспыхнули. – Я
читала в газетах отчеты о сегодняшнем судебном заседании.
– Ну и что из этого? – спросил Мейсон.
– А то, что Мэддокса спрашивали про телефонный звонок.
– Дальше?
– А дальше, допустим, вы сможете уличить его во лжи?
– Это дало бы мне, – признался Мейсон, – довольно весомое
преимущество.
– Тогда, предположим, я занимаю свидетельскую трибуну и
подтверждаю, что он звонил мне по телефону. Во сколько вы бы оценили такую
услугу?
– Не дал бы за нее ни единого цента, – ответил Мейсон. – Мы
не собираемся покупать ложные показания от кого бы то ни было.
– А что, если это правда?
– Правда?
– Я пока еще не собираюсь отвечать на этот вопрос.
– Когда окажетесь на свидетельской трибуне, – предупредил
Мейсон, – вам придется на него ответить.
– И я отвечу, но только так, как сочту нужным, – огрызнулась
она и, подойдя к углу его стола, стукнула кулаком: – Не думайте, что вам
удастся взять меня на пушку, мистер Мейсон!
– Надеюсь, вы не хотите сказать, что дадите ложные
показания?
– Не надейтесь! Конечно, дам. Меня тошнит от мужчин. Они, с
одной стороны, лгут нам, женщинам, а с другой стороны, когда лгать пытается
женщина, – ее обвиняют во всех смертных грехах… Дайте мне пятьдесят тысяч.
Мейсон покачал головой. Она стиснула кулачки.
– Я бы мог попробовать уговорить моего клиента на двадцать
пять тысяч, – медленно ответил Мейсон.
– Не сомневаюсь, что он заплатит, если вы ему посоветуете.
– Я попытаюсь с ним договориться, но только если вы честно
расскажете все на суде.
– Это сделка? – спросила она.
Он кивнул.
– Будьте вы прокляты! – вырвалось у нее. – Я ненавижу вас!
Если бы Питер не сидел в тюрьме по обвинению, я бы отправилась к нему и
вытрясла из него двести тысяч до единого цента. Даже больше.
– Можете ненавидеть меня и дальше, – заметил Мейсон,
улыбаясь.
– Что я и делаю, – ответила она, – но если я когда-либо
попаду в переплет, то моим адвокатом будете только вы.
– Уж не собираетесь ли вы в один прекрасный день влепить
пулю в своего бывшего мужа? – спросил он.
В ее глазах медленно угасал гнев. Она уселась на подлокотник
большого кресла с черной кожаной обивкой и ответила:
– Не будьте глупцом – разве я похожа на дурочку? Зачем
убивать курицу, которая несет золотые яйца?
– Ладно, – сказал Мейсон, – договорились. Я получу для вас
двадцать пять тысяч долларов.
– Когда?
– Завтра утром. Чек будет передан вам еще до того, как вы
подниметесь на свидетельскую трибуну, чтобы не возникло никаких вопросов о
выплате денег в зависимости от ваших показаний.
– Тогда пусть будет тридцать тысяч.
– Двадцать пять, – возразил он непреклонно.
Она вздохнула.
– Так что насчет вашего разговора с Мэддоксом? – спросил
Мейсон.
– Вы хотите подробно?
– Да.
– Сначала в контакт со мной вступил Дункан. Сказал, что он
адвокат Мэддокса. Позвонил около одиннадцати, заявил, что хотел бы
переговорить, и предложил встретиться в конторе моего адвоката. Затем в три
часа утра позвонил Мэддокс, и я объяснила ему, что уже говорила с его
адвокатом.
– Конференция состоялась?
– Да.
– Что они предложили?
– Должно быть, думали, что я круглая дура. Они хотели от
меня добиться, чтобы я подписала соглашение о том, что они помогут мне объявить
Питера недееспособным, а я за это должна полностью отказаться от прав Питера на
«Мэддокс манифэкчуринг компани» да еще отстегнуть им сто тысяч долларов
наличными сразу, как только получу право распоряжаться состоянием Питера.
– И что же вы им ответили?
– Что мне необходимо обдумать их предложение.
– Сказали, как долго собираетесь обдумывать?
– Нет, конечно.
– Старались ли они поторопить вас?
– Еще как старались!
– Можете сказать точно, когда звонил вам Дункан?
– Помню, что до одиннадцати. Между десятью и одиннадцатью
часами.
– А точное время, когда звонил Мэддокс?
– Три часа утра. Я взглянула на часы. Меня чертовски
разозлило то, что он позвонил в такую рань. Я потом так и не смогла заснуть.
Мейсон взял со стола напечатанные на машинке листки.
– Не эти ли слова говорили вы при разговоре по телефону с
Мэддоксом? – И Мейсон медленно зачитал: – «Алло!.. Да, это миссис Кент… Да,
миссис Дорис Салли Кент из Санта-Барбары… Как ваше имя, повторите,
пожалуйста?.. Мэддокс… Не понимаю, почему вы звоните в столь ранний час… ну, я
думаю, что все уже устроено… Ваш адвокат организовал встречу, и я увижусь с
вами, как договорились… Можете войти в контакт с мистером Сэмом Хеттли, если
хотите получить дополнительную информацию. До свидания!»
