– Вот это да! – воскликнула она. – Похоже, это доподлинные
мои слова. Как вы об этом узнали?
Мейсон покачал головой и вновь стал задавать вопросы:
– И что вы сделали потом?
– Около часа пыталась заснуть опять, затем села в автомобиль
и поехала в Лос-Анджелес.
– Где была ваша машина?
– Получилось так, что я ее оставила в гараже у соседей на
улице за полквартала от дома.
– Вы попытались выйти из дома незамеченной?
– Кто-то околачивался возле дома. Я подумала: возможно,
Питер повесил на меня сыщика, и, хотя не была в этом уверена, решила
подстраховаться. Мне уже и прежде приходилось иметь дело с наемными
детективами, которые следили за мной.
– Поэтому вы постарались улизнуть?
– Во всяком случае, не собиралась покинуть дом под гром
фанфар.
– Вышли через черный ход?
– Да.
– Пошли по асфальтированной дорожке?
– Нет, рядом с ней, по траве.
– Чтобы звук шагов не был слышен?
– Совершенно верно.
– И за вами никто не следил, когда вы прибыли в
Лос-Анджелес?
– Нет, но мне встретился какой-то мужчина в холле здания,
где находится офис моего адвоката, и мне показалось, что он смахивает на сыщика.
Я напугалась, правда, самую малость. Наказала своему адвокату быть осторожным и
сделать так, чтобы Мэддокс и Дункан оставались у него не меньше часа после
моего ухода.
– Еще один вопрос, – сказал Мейсон. – Где вы были
тринадцатого числа?
– За день до убийства?
– Да.
– В Лос-Анджелесе.
– И что делали?
– Моталась по магазинам и консультировалась со своими
адвокатами.
– А еще?
Она на минуту задумалась, затем рассмеялась и ответила:
– Заметила Питера на улице и немного за ним проследила.
– Почему?
– Даже не знаю… Думаю, просто из любопытства. Я уже
отказалась от услуг своих адвокатов в Санта-Барбаре, но, когда увидела, как
Питер зашел к вам, поняла, что пахнет жареным, и отправилась повидаться с
Хеттли.
– Как долго вы следили за мистером Кентом?
– Пока он не отправился в Голливуд. Хотела даже остановить
его и оговорить соглашение. Сейчас жалею, что этого не сделала.
– Ладно, – сказал Мейсон. – Что ни делает бог, все к
лучшему. Так как вы обратились в суд через «Хеттли и Хеттли», вам придется заставить
их оформить все документы, связанные с вашим отказом от исков. Вы получите их,
а я тем временем получу для вас чек на двадцать пять тысяч долларов.
– Я уже заставила «Хеттли и Хеттли» оформить свой отказ от
исков и прочие бумаги еще пару дней назад. Все необходимые документы сейчас со
мной.
– Как вам удалось заставить адвокатов пойти на это?
– Все было просто, – объяснила она. – Я сказала им, что
использовала некоторые подложные доказательства в обоснованиях правомерности
моего прошения, и спросила, согласны ли они заниматься моим делом в связи с
этим. Сообщила, что допустила несколько опрометчивых признаний некоей
обворожительной женщине, которая впоследствии оказалась детективом, нанятым
противной стороной. Естественно, им сразу же захотелось умыть руки, и они
заявили, чтобы впредь ноги моей не было у них в конторе. Я заплатила пятьсот
долларов за все про все, и они решили, что еще дешево отделались.
– Вы всегда играете по принципу – «и нашим и вашим»?
– Точно. У меня привлекательная внешность. Мужчинам никогда
не нужна была моя любовь – вернее, тем, за кого я выходила замуж. Это были
старые глупцы с деньгами… Если я когда-либо опять выйду замуж, то это будет
только по любви. Я устала охотиться за деньгами.
– А что, подумываете о новом замужестве? – спросил он как бы
невзначай.
– Нет, конечно нет!
– Ладно, договорились! – сказал Мейсон, подводя черту. –
Утром у меня будут для вас деньги.
Он проводил ее до двери. Уже в коридоре она повернулась и
спросила:
– Вы же не расскажете «Хеттли и Хеттли» о той шутке, что я
сыграла с ними?
– Я – нет, – ответил Мейсон, – все, что я хочу, – это иметь
на руках ваши отказы от исков, оформленные должным образом, – и вы получите
свои двадцать пять тысяч долларов. Вам вручат повестку в суд как свидетелю со
стороны защиты.
– Договорились.
– И не вздумайте совершить глупость – изменить показания
после того, как я вытащу вас на свидетельскую трибуну, – предупредил Мейсон.
– Не беспокойтесь, – ответила она. – Я стреляный воробей и
знаю, когда и как вести себя с мужчинами. С вами шутки плохи, мистер Мейсон!
Он поклонился, улыбнулся и закрыл дверь. Делла Стрит
вылетела из библиотеки, держа блокнот и карандаш.
– Проклятая маленькая интриганка, – вырвалось у нее. – Я
готова была выдрать ей волосы. Есть же такие женщины!
Мейсон усмехнулся и сказал:
– Всякий, кто может ускользнуть из лап «Хеттли и Хеттли»,
достоин этого эпитета. Это был тот случай, когда коса нашла на камень. Они
думали, что выпотрошат ее основательно, а она оставила этих ловкачей с носом.
– Мне противна сама мысль, что вы отдадите ей двадцать пять
тысяч долларов. Держу пари, что она все равно бы не стала копать против Питера.
Она без ума от Причарда.
– Пусть тебя это не тревожит, – утешил Мейсон, – почти все
эти деньги окажутся у твоего приятеля Причарда. А ему понадобятся наличные,
чтобы расплатиться с Мирной Дюшен. Ты могла бы позвонить Мирне и сообщить, что
сейчас самое время наведаться в отель к Причарду и пригрозить тому арестом,
если он не выложит монеты к завтрашнему утру.
Делла Стрит бросилась к телефону.
– Позвоню, да еще с каким удовольствием! – воскликнула она.
Глава 21
Судья Маркхэм, усевшись на массивном вращающемся кресле за
судейским столом, взглянул в сторону присяжных и спросил:
– Есть ли, джентльмены, у сторон какие-либо возражения
против того, чтобы продолжить судебное заседание?
– У защиты нет возражений, – ответил Мейсон.
– У обвинения нет возражений, – провозгласил Гамильтон
Бергер.
– Тогда вернемся к прерванному перекрестному допросу
свидетеля мистера Дункана, – распорядился судья Маркхэм. – Вызывается мистер
Дункан!
