Дункан с важностью занял свидетельское место; вся его манера
держаться излучала уверенность.
– Я бы хотел задать свидетелю еще один вопрос, – сказал
Мейсон. – Насколько мне помнится, вы сказали, мистер Дункан, что беседовали со
своим клиентом мистером Мэддоксом приблизительно до одиннадцати и затем пошли
спать?
– Да, где-то около одиннадцати.
– Тогда выходит, что вы находились все это время в комнате
вашего клиента?
– Да, конечно.
– Вы вошли в комнату сразу после того, как закончили
совещание с нами, согласно вашим вчерашним показаниям?
– Да.
– И оставались там приблизительно до одиннадцати?
– Да, оставался.
– Вы уверены, что никуда не выходили?
– Ну, я… – Он понизил голос и умолк.
– Продолжайте, – потребовал Мейсон.
– Не вижу, какое это может иметь значение, – огрызнулся
Дункан, бросив быстрый взгляд на окружного прокурора.
Блэйн вскочил с места.
– Ваша честь, – воскликнул он, – я возражаю против
постановки вопроса: вопрос не по существу, не соответствует процедуре
перекрестного допроса и не имеет к делу никакого отношения!
– Возражение отклоняется, – резко ответил ему судья Маркхэм.
– Дайте вспомнить, – ответил Дункан, – да, я действительно
выходил на несколько минут.
– Мистер Мэддокс сопровождал вас?
– Да, мы выходили вместе с ним.
– Куда вы выходили?
– В аптеку, которая находится рядом, через два дома.
– Как долго вы там находились?
– Около десяти минут.
– И чем вы занимались в течение этих десяти минут?
– Возражаю против постановки вопроса. Вопрос неправильно
сформулирован, не соответствует процедуре перекрестного допроса и не по
существу. Целью допроса свидетеля является установить, где он находился в
определенный промежуток времени до того, как лег спать. Свидетель уже дал по
этому поводу исчерпывающие показания. Когда защита выясняет, что свидетель
выходил, то не имеет значения куда и зачем, существенно только то, как долго он
отсутствовал.
– Возражение обвинения принимается! – распорядился судья
Маркхэм.
– Вы звонили оттуда по телефону? – спросил Мейсон.
– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения, что и по
предыдущему вопросу.
– Вопрос защиты к свидетелю отклоняется! – заявил судья.
– Разве не верно то, что точно в одиннадцать вечера вы
разговаривали по телефону с миссис Дорис Салли Кент и, следовательно, не могли
находиться в доме Питера Кента?
– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения! –
воскликнул Бергер.
– Если защитник изменит формулировку вопроса и будет
спрашивать свидетеля, говорил ли тот по междугородному телефону из другого
места в то время, когда, как явствует из его предыдущих показаний, он уже
вернулся в дом, то я разрешу вопрос, – распорядился судья Маркхэм, – но не
считаю необходимым или уместным включать в вопрос к свидетелю имя того лица, с
кем велся разговор по телефону.
– Хорошо! – согласился Мейсон. – Разве вы не заказали
междугородный разговор точно в одиннадцать из аптеки, мистер Дункан?
– Это было до одиннадцати. Без пяти минут. К одиннадцати мы
уже успели вернуться в дом.
Мейсон улыбнулся и сказал:
– У меня все.
Бергер и Блэйн вполголоса посовещались, и затем Бергер
объявил:
– Ваша честь, у нас к мистеру Дункану больше нет вопросов.
Наш следующий свидетель – Эдна Хаммер. Думаю, суд примет во внимание, что эта
молодая женщина, будучи племянницей обвиняемого, настроена к нам враждебно.
Возможно, мне в связи с этим следует задать несколько вопросов предварительно,
чтобы дать ей понять, что…
– Мы перейдем этот мост тогда, когда в него упремся, –
перебил его судья Маркхэм. – Мисс Хаммер, пройдите для дачи показаний.
Эдна Хаммер вышла вперед, была приведена к присяге и заняла
место на свидетельской трибуне. Ее лицо было бледным и осунувшимся.
– Ваше имя Эдна Хаммер, вы племянница обвиняемого и
проживаете с ним в его доме?
– Да, сэр.
– И вы находились там ночью тринадцатого и утром
четырнадцатого этого месяца?
– Да, сэр.
– И вам известно, как выглядит некий разделочный нож,
который обычно находился в верхнем ящике встроенного в стену буфета в доме
обвиняемого?
– Да, сэр.
– Вы видели этот нож утром тринадцатого?
Она потупила глаза, закусила губу и ничего не ответила.
– Отвечайте на вопрос! – приказал судья Маркхэм.
– Я видела похожий нож.
– Где был тот самый нож?
– Возражаю против постановки вопроса как в части
формулировки, так и по существу, так как он не имеет прямого отношения к делу,
– заявил Мейсон.
– Мы намерены доказать, ваша честь, что нож находился у
обвиняемого, – возразил Бергер.
– Если это так, то возражение защиты отклоняется, – заключил
судья.
– Отвечайте на вопрос! – потребовал Бергер.
– Какой-то разделочный нож, похожий на тот, который обычно
хранился в ящике буфета, был в спальне дяди под подушкой на его кровати.
– Утром тринадцатого?
– Да.
– Что вы сделали с этим разделочным ножом?
– Убрала в ящик буфета.
– Вы сказали своему дяде, что нашли нож?
– Нет, не говорила.
– Были ли предприняты вами какие-либо меры предосторожности
для того, чтобы этот разделочный нож не попал к нему в руки после того, как вы
убрали его в ящик буфета?
– Я заперла ящик на замок вечером тринадцатого.
– И когда вы увидели этот разделочный нож в следующий раз?
– Не знаю.
– Как это «не знаю»?
– Я видела разделочный нож, но не уверена, что это тот
самый.
– Я обращаю ваше внимание на нож, представленный суду как
доказательство номер два. Этот нож вы видели утром четырнадцатого?
– Да… думаю, что да.
– Где вы его видели?
