Сергей привалился к фонарному столбу и провел ладонью под разбитым носом. На пальцах осталась густая кровь. Пятничная толпа обтекала его, как река — застрявшее на мели бревно. Впереди мелькали разноцветными пятнами пончо: индейцы гуськом уходили вверх по Арбату, играя и приплясывая; последний тащил подмышкой два футляра и весело махал прохожим свободной рукой. Вслед им неслись смех и аплодисменты. Сергей вдруг понял, что только что случившуюся драку скорее всего приняли за какой-то цирковой номер. Он мрачно рассмеялся и принялся отряхивать с коленей пыль.
Тихо подошла Юлька, бледная, губы испуганно приоткрыты. Она молча подняла с мостовой раскрытый бумажник и протянула его Сергею. Тот машинально заглянул внутрь: деньги, карточка — все на месте…
— Что это было вообще? — ошарашено спросил он в пространство. Юлька пожала плечами, отступила на шаг.
Сергей подобрал истерзанную пачку сигарет, закурил.
— Дай мне тоже, — попросила Юлька. Выпустила клуб дыма, глядя под ноги. — Кто такой Ильич? — спросила она. — Ты передал привет от какого-то Ильича, и они на тебя набросились.
— Так, — медленно произнес Сергей и отшвырнул окурок. — Ты что-нибудь знаешь об этом?
Юлька закусила губу и помотала головой. Глаза у нее были как блюдца.
— Детка, десять минут назад ты жаждала мне в чем-то признаться, — Юлька попятилась, и он крепко взял ее за тонкое запястье. Девушка задергалась, вырываясь, и Сергей подтащил ее поближе. — Вчера ты спросила, не происходит ли со мной странного. Так вот, как видишь, происходит.
— Я не знаю, чего они хотели, — пробормотала Юлька, сердито выдирая руку. — Я тут не причем, я этого не придумывала!
Сергей задрал брови.
— А что придумывала?
— Ну, всякое, — Юлька потупилась и покраснела. — Но я же это выдумывала! Просто представляла! И не такое совсем! Просто фантазировала…
— Просто фантазировала. И письмо, конечно, тоже плод твоего воображения.
Юлька зажмурилась и сморщила нос, чувствуя, как от стыда горят уши.
— Я просто так написала. Ну, не просто так. Я подумала, а вдруг ты захочешь со мной снова встретиться.
— Ну, захотел. Поздравляю.
— Извини, — проговорила Юлька. — Я пойду, ладно?
— Мы сейчас оба пойдем, — ответил Сергей. — Поедем. Ко мне. И подробно побеседуем о твоих фантазиях…
— Тебе не понравится, они не эротические, — с вызовом буркнула Юлька.
— Не переживай. В моих глюках тоже эротики маловато.
— Ка… каких глюках? — опешила Юлька. — Я не… О черт! — она в панике взглянула туда, откуда доносилась очередная боливийская мелодия, и схватила Сергея за руку. — Слушай, я не нарочно. Глюков больше не будет, забудь. Я не знала. Я не хотела так, я просто придумывала, думала, что это забавно, просто прикалывалась сама с собой… Черт, черт, надо же, прости…
— Да что…
Сергей не успел договорить — Юлька развернулась и побежала прочь.
— Пойти что ли индейцам морду набить? — задумчиво спросил Сергей сам себя. — Нет, смысла нет, только в ментовку зря попаду.
Галерея постепенно наполнялась людьми. Сергей бродил по залу со стаканом виски в руке, перекидываясь ничего не значащими словами с посетителями. Сказал пару фраз какому-то журналисту. Расцеловал перед камерой панкующих двойняшек в россыпях булавок, блондинку и брюнетку, терпеливых натурщиц, с которых он рисовал свою версию Евы и Лилит. В общем, по настоянию Матвея старательно, хоть и без энтузиазма, работал лицом. Юлька не пришла, он одновременно и сожалел об этом, все-таки Юлька была на редкость живописна и украсила бы любое сборище, и радовался: неизвестно, какие выходки остались у нее в запасе. Семья Сергея опаздывала — то ли мама никак не могла собраться, то ли брат по обыкновению нашел самую глухую пробку в городе. Наконец они появились, и Сергей облегченно вздохнул — искреннее удовольствие родителей и чуть ехидное веселье далекого от искусства брата разбавляли чересчур богемную, на вкус Сергея, атмосферу выставки. Мама вплыла в зал, опираясь на руку мужа. Отец настороженно посматривал по сторонам, вглядывался в лица посетителей, пытался понять реакцию публики. Сергей с легкой болью подумал, что первый провал обошелся отцу дороже, чем ему самому. Подхватив пару бокалов, он двинулся навстречу. За спинами родителей, весело ухмыляясь, маячил младший брат.
— Ну как? — спросил Сергей, кивая на зал.
— Куча народу, — сказал Илья, озираясь. — Что они здесь забыли?
Сергей попытался отвесить брату подзатыльник, но тот привычно увернулся.
— Я старый сисадмин и не знаю слов любви, — ухмыльнулся он. — Но, кажется, это круто. Мне что, начинать гордиться?
— Давно пора, мелкий. Куда исчезла мама?
— Высматривает тебе невесту, как всегда, — ответил отец. — Я смотрю, в этот раз у нее большой выбор. Где ты находишь столько интересных девушек? Поделился бы с братом!
— Пока мелкий считает, что самая интересная часть девушки — это ее компьютер, делиться с ним бесполезно. Да и они как-то сами… — рассеянно ответил Сергей и оглянулся. — О, черт. Ее надо остановить… Пойдем, мам, я тебе покажу самое лучшее, — сказал он, подходя.
— Очень милая девочка, — сказала та, рассматривая Юлькин портрет. Двигаться с места она не собиралась, и Сергей обреченно встал рядом. — Экзотическая, но милая. Твоя знакомая?
— Мама, она выпила пять литров моей крови и хотела еще! Я не сомневался, что она тебе понравится.
— Делаешь вид, будто я какая-то гарпия, — чуть обиженно проговорила она. — А я просто…
— Просто хочешь, чтоб я остепенился и завел себе счастливую семейную жизнь, я помню. Не дуйся, мам, — он наклонился и чмокнул ее в щеку, — в другой раз.
— Я уже десять лет слушаю про другой раз.
— Ну так пора бы привыкнуть…
Он не успел договорить — налетел Матвей, подергиваясь, ухватил Сергея за рукав и потащил в сторону.
— Слушай, — жарко зашептал он, — какой-то тип завис у твоих коней в самолете и стоит там уже пятнадцать минут. Промаршировал прямо к ним, ни на что больше не смотрел.
— И что?
— А то! Пойди, поговори с ним хотя бы!
— Сам поговори, твоя работа.
— Какая работа, если ты их продавать не хочешь? Давай, давай, — Матвей подпихнул его под локоть.
Человека, завороженного картиной, звали Алекс Сорокин. Он выглядел на удивление невзрачно, настолько серо, что Сергей даже не мог уловить черты его лица — они как будто расплывались, ускользали, так что невозможно было ухватить суть. Это слегка беспокоило художника и заставляло держаться настороже. Но Алекс умел сразу расположить к себе. У него была бледная вежливая улыбка и беззащитные серые глаза, в которых мелькала легкая растерянность, Сергею сразу захотелось оберегать его от зубастых завсегдатаев и всячески брать под крыло, чтобы бедняга не потерялся в толпе снобов. Художник даже потянулся покровительственно похлопать Алекса по плечу — и с легким удивлением обнаружил, что вообще-то его собеседник не так уж мал ростом, как кажется — не намного ниже его самого. Убрав руку, Сергей с жаром принялся рассказывать о рейсе из Каракаса в Майами.
