Вот только пробежавшись вдоль стен по второму кругу, я вновь не отыскала ничего даже отдаленного похожего на нишу, о которой говорила Гаэль.
"Проклятье!" - чертыхнулась я и в полной задумчивости, плавно перетекающей в противную панику, подошла к мраморному изваянию в центре комнаты.
Гладкий, умело отшлифованный камень серо-розового цвета так сильно контрастировал со всей остальной обстановкой, что казался каким-то нелепым. Пафосным. Неуместным.
Весь его вид как будто говорил "мне здесь не место". Отталкивал своей вычурностью. И одновременно с этим манил незримым величием.
К нему так и хотелось прикоснуться, собственно ещё с того момента, как наша четверка нечисти завалилась в схрон Гаэль в настоящем. Но разговоры увели в сторону от этих мыслей.
А сейчас, когда я оказалась в подземелье одна, да ещё и, кажется, провалила поиски артефакта, желание окунуть руки в прохладную воду источника почему-то многократно увеличилось.
Мне даже почудилось, будто кто-то нашёптывал за моим правым плечом "подойди".
Повинуясь порыву, я облокотилась о край сосуда и недоверчиво провела указательным пальцем по поверхности воды, проложив зигзагообразную дорожку.
От моего действия источник вздрогнул небольшой рябью, мгновенно рассыпавшейся сотней белёсых отсветов, а скромный фонтанчик стал на глазах менять свою форму и превращаться в воронку, открывая моему взору какой-то металлический предмет жёлтого цвета.
"Ого! " - непроизвольно вскрикнула я и тут же зажала рот ладонью, опасаясь, что кто-то мог услышать мой восторженный возглас.
Но сдержать его, конечно, было крайне нереально - в центре мраморного сосуда передо мной появилась золотая чаша с выгравированными на ней символами языка Дхатги Носфеу.
Тонкие замысловатые закорючки своим наличием не оставляли никаких сомнений - это Чаша Ламагры. Я нашла её. Ура!
Видимо прежний хозяин клана Гаэль был гораздо хитрее, чем о нем думали его сородичи. Спрятать на виду. Гениально! Если бы мне самой пришлось прятать артефакт, способный восстанавливать силы нечисти, не принося с собой откат, я бы наверное тоже так поступила. И скрыла Чашу там, где изъять её мог только действительно нуждающийся.
А я как раз после перемещения прилично растратила силы. Поэтому источник и предложил мне "поправить здоровье".
Вообще, о Чаше Ламагры как и о самом кровавом боге вампиров в мире ходило и ходит столько ложных слухов. Просто кошмар.
Кто-то принимал Ламагру за легендарного сверхвампира, который не боялся света, чеснока, серебра и прочей дичи, приписываемой людьми к арсеналу борьбы с ночным народом. Это так смешно. Когда мы с Владленой и Гаэль наткнулись на подобное описание свойств Бога Крови в сети, а потом ещё и фильм посмотрели, где он изображался с подобным набором качеств - хохотали в голос.
Ещё более нелепой выглядела версия о том, что Ламагра - это сгусток крови, способный принимать любое обличье, но предпочитающий образ человека. Ага. Нано-технологии в жизнь. Не меньше. Люди так любят кидаться из крайности в крайность. До абсурдной степени. То они готовы христовым распятьем и эссенцией чеснока бороться с теми, кто уже мертв по их же логике, а то дак видят интеллект в массе эритроцитов. Дичь.
На самом деле Ламагра всегда был куда более интересным персонажем. И я это знаю не понаслышке, а практически из первых уст.
Глава 38
В своём истинном облике бог вампиров внешне напоминал сфинкса. Только вместо пушистой кисточки на кончике львиного хвоста у Ламагры красовалось жало, яд которого убивал мгновенно любое живое существо.
Покровитель ночного народа в мифологии людей в таком образе получил имя - мантикора. Засветился в литературе со времен Аристотеля и прочно осел в средневековых бестиариях.
Кто-то из авторов фольклорных произведений приписывал мантикоре женский род, кто-то из фантастов двадцатого века - крылья, кто-то из сказочников - способность отражать любые заклятья.
Всё ошибочно. Ламагра в облике мантикоры никогда не терял своего мужского начала, впечатляя мощью и одновременно грацией огромного кота. Его острые, словно бритва, когти переливались золотыми искрами, напоминающими ирризацию обсидиана, когда в этот камень попадал луч солнечного света.
Крыльями никогда не обладал, а магии других рас противостоял с большим трудом.
Самовлюбленный, эгоцентричный как и все боги, Ламагра прославился изощренным садизмом в обращении со своими жертвами в сочетании со сладким обольщением с помощью голоса.
Он звучал для каждого партнера разным тоном, ловко улавливая предпочтения существа, которое этот бог выбирал себе в качестве закуски. Но зачастую напоминал мелодию свирели или сладкий шёпот. Кстати, именно тот, что я услышала в схроне, когда уже отчаялась найти артефакт.
А голод крови - всегда был главной слабостью Ламагры и его основной потребностью. Сутью. Недаром люди описывали в своих трактатах мантикору, как чудовище, питающееся исключительно человеческим мясом. Настолько сильно вампирский бог мог изуродовать жертву, буквально выгрызая вены.
Постоянная подпитка требовалась Ламагре беспрерывно, ибо при её отсутствии этому высшему существу грозила смерть. А уходить с арены большой игры покровитель ночного народа вовсе не собирался.
К слову, за всю свою жизнь, проведенную бок о бок с людьми, я успела заметить, что в их умах прочно засело мнение, будто боги - неприкасаемые. Они виделись им мудрыми, дальновидными, вечными абсолютами, которые имеют возможность жить бесконечно.
И элементарная нелогичность такого мышления редко кому из человеческих особей приходила в голову.
Разве что смена пантеона периодически проливала правдивый свет на судьбу высших сил.
Старые боги умирали, уступая дорогу новым, потому что никогда не были совершенны. Их неуязвимость - миф. Их вселенское бессмертие - ложь.
Боги - такие же существа, как и все. Просто им открыт доступ к более мощной магии и как следствие - к большей ответственности. Способность создавать миры наградила их высоким положением, а не крайней степенью несокрушимости.
Вот и Ламагре всегда грозила опасность голодной смерти. Но она не являлась его главным страхом.
Ужаснее смерти от голода для него была только смерть от скуки. Всепоглощающей апатии, порождающей отсутствие аппетита.
Замкнутый круг.
Именно поэтому, создав несколько миров, деспотичных, хищных и как следствие однобоких, Ламагра привёл своих "детей" на Землю, даруя им новый дом, а себе - средство от уныния.
Ему было безумно интересно наблюдать, как вампиры приживались среди наших, как совершенствовались в охоте, как адаптировались к законам ночи и дня, занимая прочное положение в кругу другой нечисти.
Однако с каждым новым столетием пребывания на Земле потомки кровавого бога становились всё больше независимы от своего прародителя. Перестали радовать его жестокими убийствами. Научились контролировать свою жажду.
