С откровенным ржачем мы встали и начали «чокаться», потягиваясь в первую очередь к Ксении. Такого тоста я сегодня не ожидал. Да и вообще, Василич к нам присоединялся редко. Но мы знали о его красноречии. А еще он шикарно поет. Особенно, когда выпьет.
Немного погодя слово взял Вадик.
- Давайте и я скажу. Дружище! Я рад, что у тебя так все складывается. Что вы с Машенькой наконец-то нашли друг друга, и даже планируете такое важное событие, как свадьба. Рад, что теперь нам с Лехой приходиться говорить о Сереге во множественном числе, подразумевая зарождающуюся ячейку общества, - мы с Машенькой слушали внимательно, подняв каждый свою посуду. – И я рад, что мы с тобой в самом начале вашего знакомства ввязались в эту авантюру. Я и не подозревал, что такое дело может закончиться подобным серьезным для тебя решением. Не нужно пытаться разобраться в том, что я говорю. Это поймем только мы. Но я очень счастлив, что азарт сменился по-настоящему сердечным делом…
- Вы поспорили на меня? – внезапно перебила Машенька.
Глава 38
- Серый, ты там как-нибудь аккуратненько извинись за меня, - начал шептать Вадик.
Мы стояли на площадке. Марина с Геной уехали первыми. Им нужно было уделить время обитателям приюта. Василич с Ксенией тоже недавно откланялись. Машенька с Ксенией особенно тепло попрощались. Было видно, что эти две подружились. Подруги по несчастью. Наверное, быть женами оперов и правда тяжело. Я же провожал пацанов, заранее выведя их из квартиры.
- Нафига ты вообще начал говорить об этом? – с досадой прошептал я другу.
- Ну распирает меня! Это же круто! Когда еще подобный спор свадьбой закончится?!
Машенька за столом повела себя в очередной раз мудро и умно.
- А чего вы так побледнели? – спросила она с улыбкой, когда Вадик действительно побледнел, а я застыл с глупой улыбкой на лице. Да и не только я. Наступила такая тишина, что можно было услышать шум льющейся воды в соседней квартире.
Василич смотрел на нас с осуждением. Ксения с огорчением. Гена с какой-то ненавистью. Лехе было стыдно так, что он готов был под стол уйти. И только Марина хмыкнула и улыбнулась. Будто все знала и была не удивлена.
- Вадим, вы сознание не потеряете сейчас? – продолжала спрашивать Машенька, поскольку Вадик превратился в белое полотно. Она по-прежнему держала бокал с шампанским в руках и поднятым.
- Я… Мы… - начал блеять друг.
С другого конца стола послышался откровенный женский смех. Это Марина не удержалась:
- Ну мужики. Ну как всегда отчебучили!
Только на этом моменте я набрался храбрости, чтобы повернуть голову и посмотреть на Машеньку. К моему изумлению она улыбалась. Со стороны смотрится, что вполне искренне и беспечно. Но я то знаю, что этого быть не может. Для девушки, на которую поспорили, подобное осознание смерти подобно. Хотя… Я сужу по всем остальным женщинам. Машенька же у меня иная. Необыкновенная.
- Ладно уже, Вадим. Продолжайте свой тост. А то вы сейчас и правда в обморок грохнетесь. Поднимай вас тут потом, - Машенька смеялась открыто. Она даже бокал поставила на стол, боясь пролить его содержимое. – Вы мне Америку не открыли. Я сразу это поняла.
- Как это сразу? – только и промямлил я.
- Так я тебе в этом почти созналась после пробежки, на которой тебе плохо стало! Просто решила поддержать вашу интригу.
На этих словах начал смеяться Вадик:
- Вот я всегда говорил, что женщины перехитрят любого, даже самого умного мужчину!
Все смеялись. Даже я сделал вид, что весело. А у самого сердце защемило, когда Машенька начала в шутку требовать выигрыш. Сейчас, стоя в общем коридоре, я уже не сдерживал порыва застонать. От горечи. От собственной глупости.
- Ладно, разберусь как-нибудь, - только и пообещал своим пацанам.
Легко пообещать. Как теперь вернуться? Да, Дрозд. Сам себя не узнаю. Если бы мне месяц назад сказали, что я буду стоять под дверью девушки и готовиться к серьезному разговору, расхохотался бы. Никогда мне не приходилось с ними объясняться. А вот с Машенькой частенько такое происходит. Но если раньше это были радостные события и сладостные признания в любви, то сейчас мне как-то не по себе. Страх присутствует. Боюсь, что не поймет. А еще хуже – притворится, что все хорошо.
Я зашел в квартиру. Машенька моет посуду, увлеченно и не обращая на меня внимания.
- Маш, может поговорим? – начал я тихо, подойдя к ней.
- О чем? – спокойной и непринужденно.
- О том, что выяснилось за столом.
- Зачем? Посмеялись и хватит, - старается быть невозмутимой, даже улыбаться, но при этом не поворачивается, не смотрит на меня.
- Маш, я серьезно.
- Сереж, не накручивай. И не мешайся. Я посуду мою.
Я млею от ее «Сереж» или «Сереженька». Даже сейчас мое имя было названо с такой теплотой, что и вправду поверишь в отсутствие проблем и напряженности между нами. Но она была. Машенька так и не посмотрела в мою сторону.
- Так, все. Хватит. Я сам все это вымою, - начал заводиться, выключая воду и силой поворачивая очаровашку к себе.
Она не сопротивляется. Смотрит на меня. В упор. Не боится отвести взгляда. Правильно. Это я должен бояться. И действительно, смотреть ей в глаза сложно. Но я выдержу.
Подхватываю ее и сажаю на столешницу рядом с раковиной. Теперь наши глаза на уровне. Так лучше. Будто смелости набираешься.
- Прости меня. Это я был инициатором. Я хотел тебя «застолбить», чтобы Вадик не сунулся.
- У тебя получилось. Зачем просишь прощения? – спрашивает с легкой улыбкой.
- Потому что тебе это неприятно.
- Почему ты так решил? – пытается улыбаться открыто.
- Я тебя хорошо изучил. Ты можешь улыбаться, но в глазах тоска. Вот как сейчас. Тоска сродни с пережитым горем.
Улыбка пропала. Смотрит серьезно, старается сдержать слезы. Но я заметил, как глаза влажными стали.
- Пустяки. Не мне на тебя обижаться…
- Не понял. О чем ты?
- Неважно, - отмахнулась Машенька и притянула меня к себе. – Я рада, что ты поспорил на меня. Если бы не это, тебя бы сейчас здесь не было, - шептала мне в губы, не прерывая глазного контакта со мной.
- Я хочу, чтобы ты знала: ты зацепила меня сразу. Еще там, на парковке. Поэтому я был бы здесь в любом случае. Без всякого спора.
- Вот и отлично, - улыбнулась опять Маша и дернула меня.
Когда я чувствую ее губы, забываю обо всем на свете. Разговор был для меня не закончен. Хотелось сказать многого. Но, видимо, ей лишние слова не нужны.
Да. Машенька необыкновенная. Она любит не ушами. Она обращает внимание на каждую мелочь, какую бы я не сделал. Даже сегодня заметил, как она с удовольствием подглядывает за мной. Как я ловко работаю пылесосом. Моя очаровашка отдаст все за посиделку вечером перед телевизором в обнимку. Не будет нагружать разговорами, а только мило погладит по груди и прошепчет: «Спи, Сереженька, спи. Я еще немного посмотрю». И я не ухожу. Лучше засну на диване. В ее объятиях.
