Шэнми душу потерял,
Тщетно он её искал,
С крыши ухнул,
В Бездну рухнул.
Бáю-бáю,
Не ходи по крáю…
Голос женщины стал совсем тихим. Мальчик вжался в угол, подальше от стены, что отделяла его от соседки, и предусмотрительно спрятал миску за собой – другой не было. Он знал, что будет дальше.
Лачуга вздрогнула, и нечто тяжёлое ударилось в соседнюю дверь, хрюкнуло и замерло на мгновение. А затем последовал новый удар. И ещё. И ещё. Какая же она дура! Могла бы просто оставить ребёнка снаружи, – вот о чём думал Дэмин, когда внешняя стена лачуги поддалась и разлетелась. Его каморку задело тоже – трещины пошли по глине, расползаясь опасной паутиной, а с той стороны колыбельная перешла на крик, смешавшийся с громким чавканьем. Невидимая тварь взвыла, а затем захохотала и, похоже, бросила что-то в сторону комнатки Дэмина, от чего хлипкая перегородка окончательно рассыпалась. Плохо.
Чудовище повернуло свою пасть в сторону мальчика. Оно походило на старого скупщика, что умер два года назад, – Дэмину даже показалось, что правую щёку разрезал такой же уродливый шрам, но в темноте он не мог разглядеть. И всё же, чудовищу было чуждо всё человеческое: раздутое тело, как у утопленника, три ряда неровно растущих зубов, выпирающих из пасти, и острые когти, оторвавшие кусок от того, что минуту назад было его соседкой.
Тварь с чавканьем сунула свежее мясо в рот, продолжая рассматривать Дэмина. Мальчишка не шевелился. Демон омерзительно засмеялся и подтянул растерзанное тело поближе. Нанизав его на когти, он медленно развернулся и покинул развалины, тяжело переступая безобразными лапами и таща окровавленный труп за собой.
Паршиво. Дэмин мрачно осмотрел руины своего дома. Если появится другой демон, ещё и голодный, то всё может закончиться гораздо хуже. Какая же всё-таки дура… Придётся снова пожить на улице, если после «шествия» не освободится ни одной конуры..
Стараясь двигаться как можно тише, он перебрался через пролом и быстро перерыл остатки скромного быта, пока на ощупь не нашёл несколько одеял, посуду и целый свёрток еды. Это хорошо. Он утащил сокровища к себе и спрятал, как мог. Вряд ли кому-то хватит смелости решиться на грабёж этой ночью. Стиснув зубы, Дэмин выбрался из дома и медленно пошёл по улице, прижимаясь к стенам. Завтра он осмотрит дыру в стене и перетащит припасы в надёжный схрон, а сейчас нужно найти укрытие получше.
Эти твари никогда его не трогали, если были заняты. Стоило им заметить человека, как они сходили с ума, но мимо Дэмина проходили, словно он тоже был тенью. И всё же мальчик чувствовал, что попадаться им лишний раз на глаза не стоит, а ещё совершенно точно нельзя оставаться там, где пролилась кровь. Совсем рядом был заброшенный дом. Если никто не забрался в него, чтобы переждать эту ночь, то можно было бы там отсидеться.
Он шёл по знакомым переулкам, огибая места, откуда доносились плач, звуки борьбы и вопли. Несколько раз ему под ноги попадались тела – изуродованные, как его соседка, обглоданные до костей или порванные на куски, но Дэмин переступал через них, как через любой другой мусор. Обычная картина для трущоб; трупы людей, убитых ворьём, голодом или демонами, могли гнить в канавах целую неделю, прежде чем кто-нибудь сподобился бы прислать повозку, чтобы их увезти. За свою короткую жизнь Дэмин не знал ничего другого и вовсе не торопился подставлять шею, чтобы заплатить миру чистой монетой в ответ. Рвут на части – хорошо, что не его; умирают – не он, и на том спасибо.
Однако он удивился, когда за очередным поворотом наткнулся на тех же монахов, что разглагольствовали днём рядом с меняльной лавкой. Они неслись вперёд по улице; полы широких одеяний мешали бегу, ветер путался в длинных, до самой земли, рукавах ханьфу. За ними гнался трёхногий демон, больше похожий на помесь человека и волка, с по-звериному выгнутыми голыми лапами, чудовищной пастью и человеческими глазами. Тварь с трудом передвигалась, всё время припадая на отсутствующую конечность, и хрипло дышала.
Дэмин на секунду замер, переводя взгляд с демона на монахов и обратно. А когда те поравнялись с мальчиком, тот оторвался от стены и пнул ящик под ноги первому, отчего все трое покатились кубарем друг за другом. Демон, почуяв лёгкую добычу, рванулся вперёд и подмял под себя одного из мужчин. Взгляд налитых кровью глаз на мгновение задержался на Дэмине, и тот мог поклясться, что чудовище улыбалось ему, смыкая зубы на чужой шее.
Он медленно обошёл его, продолжая двигаться к заброшенному дому.
«Недеяние есть благо. Путь учит вас, как следовать миропорядку, а не сиюминутным человеческим желаниям. Так почему же вы бежали?» – думал Дэмин, ускоряя шаг.
Мальчик никогда бы никому не признался, но он любил ночь Шествия. Демоны, заполонившие улицы, казались ему ближе людей. В их глазах не было эмоций. Их поведение легко было предсказать. Они ели, потому что голодны. Их вели инстинкты, как и животных. Каждую ночь демоны выходили на охоту, но её нельзя было не признать честной: они не отнимали вещей, не били и не угрожали просто так. В их поведении была успокаивающая логика, и единственное, что действительно злило Дэмина, – это то, что их нельзя было взять под контроль.
Глава 17. Переговоры
Тао снился дракон, но это был не Юнсан. Огненная змея взмывала над Сорааном; искры извергались из её огромной пасти и разлетались, рассеиваясь по небу и оседая на нём белыми звёздами. В глазах дракона плескался свет, испепеляющий и яркий – приходилось щуриться, глядя на существо, сотканное из стихии, величественное и пугающее даже дэва. В чистом небе полыхали клинки молний; земля под ногами Тао стонала и вздымалась, наседая на стены города, а где-то вдалеке ревело море. Циян бунтовал, по велению неизвестного дракона пытаясь отторгнуть от себя чужаков, и маленький дэв никогда не видел чего-то столь разрушительного и завораживающего одновременно. Тяжелая когтистая лапа вцепилась в стену, собираясь смять её…
Но стена о ж и л а. Камень просел под когтями, выгнулся, меняясь на глазах у Тао и становясь мягким, а затем и вовсе распался на что-то дышащее, пульсирующее, обволакивающее лапу, точно щупальца, и затягивающее внутрь. Серый камень обернулся в алые вены, вспухли белые жилы, открылись глаза, проросли зубы, цепляясь за чешую. Дракон взревел и попытался вырвать лапу, а в следующее мгновение то, что Тао принимал за дерево или дворец в центре города, – зашевелилось. Пространство дрогнуло и вскрылось разломом, из которого скользнула наружу скользнув наружу, вцепилась в морду дракона.
– Я же говорил тебе, Юнь, это моё место.
Он знал этот голос. Тао попятился, потому что рык совершенно точно принадлежал Заану. Тень даже не собиралась принимать конкретной формы, она кружила вокруг дракона, срывая с него чешую, оплетая своими щупальцами и тыкая мордой в стену, прямо в это живое месиво. Чем сильнее существо пыталось вырваться, тем больше увязало: вот уже и вторую лапу поглотило нечто, из чего на самом деле состоял этот проклятый город. Тень хохотала.
