– Твоя проблема в том, что ты даже не дождался своих сыновей. Так хотел уничтожить всё сам. Ох уж этот жестокий свет Неба…
Тень скользнула вокруг огромной морды дракона, тугим кольцом сомкнувшись на его шее. Хрустнули позвонки. Свернув голову существу, Тень проникла в его глаза и заползла внутрь. Земля осела, молнии исчезли, а ветер улёгся. Стало темно и холодно.
– Может, Юнсан не будет столь глупым лун-ваном, а, Юнь? – шелестела Тень. – Ты много на себя взял. Тебе пора на покой.
Тень вырвала из пасти дракона огромную жемчужину и сбросила уже разлагающиеся останки вниз, ко рву.
И Тао вдруг понял, что уже шёл по этому мосту.
Он проснулся с криком, невольно сжав метлу и не сразу понимая, где находится. Крылья забились, но Тао не мог взлететь, только отскочить в угол, нервно оглядываясь. Вслед за испугом пришла боль, обнявшая виски огненным кольцом, и маленький дэви застонал. Его мутило, кружилась голова, но вокруг не было ни странного дракона, ни страшной Тени, ни той живой погани из камня.
– Плохой сон?
Из другого угла комнаты, играясь с каким-то омерзительным многоногим насекомым, на него смотрела Ида. Её рыжие волосы окончательно спутались, а глаза горели в темноте, точно у кошки. Икнув, Тао замотал головой. Это был совершенно лишний жест, вызвавший новый виток острой боли.
– Так… Приснилась старая история. И голова раскалывается.
– Кувшин пустой валяется. Наверное, у тебя похмелье.
– По… что?
– У людей всегда болит голова, когда они пьют много вина, – Ида вдруг как-то незаметно оказалась перед ним, положила когтистые пальцы ему на колени и требовательно заглянула в глаза Тао. Дэв невольно вздрогнул. – Какие они, сны?
– Эм… Разные. Иногда яркие, иногда страшные. И наоборот. Отец говорил, что во сне душа отдыхает, вот и фантазирует всякое. А у вас…
– …Нет души, да, – Ида посадила дэву на плечо многоножку и покачала головой. – У нас есть Тень. Это одна душа на всех, дэв.
– Неправда!
– Правда.
– Тень не перерождается, Тень извращает. Ваша Бездна – это просто… просто.
– Ну? – Ида выглядела совершенно серьёзной, и только братья знали, что она просто не может перестать смеяться про себя от речей Тао. Этот птенец был очаровательным.
– Ошибка! – кричать тоже было невероятно плохой идеей. Тао стиснул зубы и стал оглядываться: есть ли где-то рядом кувшин с водой?
– Слова Юнсана. А он повторяет Юня. А Юнь уже ничего не повторит, – Ида хихикнула, встала, отряхнула шаровары и, пританцовывая, закружилась по дому Цена. – Не цените речь, пташки. Вот и городите всякое, придумываете, изворачиваетесь, а потом голова болит. Зато чешуя яркая, крылья пушистые, глаза слепые, а уши глухие. Смешно.
– Я тебя совсем не понимаю.
– Вот и я о том же. Не это искал? – Ида ткнула пальцем в один из кувшинов, и Тао, кое-как встав в полумраке, подобрался к нему, чтобы жадно сделать глоток…. и тут же выплюнул всё на пол.
– Вино! Фу! Ты… Да ты!..
– Клин клином, – хихикнула Ида, следя за Тао. – Знаешь же, как дрова рубят? Застрянет клинышек, не расколет полено, – так только другим и выбивают. Вот и вас так же.
– Где вода, Ида? – взмолился совсем обезумевший Тао.
– В речке. Хочешь пройтись? – девочка моргнула и хмыкнула. – А я-то хотела рассказать тебе, какой ты полезный клинышек.
– Пить… Прошу тебя. Пойдём, – Тао мрачно наматывал цепь на руку. – Не рассказывай мне новых тайн, пожалуйста.
– Так это даже не тайны, глупенький, это – истины для щенков. Ладно, братья говорят, что ты помрёшь от жажды. Опять они заняты, а мне следить.
– Тебя Цен послал?
– Да нет. Но у них свои дела, а ты смешной. Или хочешь гулять один?
– А можно?
– Да кто же запрещает? – Ида пожала плечами. – Сораан большой.
– И ты отстанешь?
– Нет. Пока ты смешной.
– Небо…
Из дома он выбрался с опаской, расчихавшись от пыли и впервые радуясь полумраку Сораана – от света голова раскалывалась ещё больше. «Клинышки» Иды, – или как она там говорила про полено? – совершенно не помогли: жажда мучала дэва. А маленькая рыжая девчонка шла за ним, кружась на ходу и мурлыкая что-то под нос. Она сумасшедшая, наверное, если действительно Первая. Это же сколько ей лет?
– Первая, а ты… Знала Юнсана маленьким?
– Недолго, – Ида подцепила коготками фонарик. – Смешной был. Знаешь, вы любите это… Как же Цен говорил? А! «Обречённость», вот! Река направо.
– Спасибо. С чего это ему быть обречённым?
– Ну как же. Старший сын большого и опасного папы. Такая глупость эта ваша жертвенность. Обязательно нужно свернуть себе шею, чтобы на твоё место встал кто-то другой, юный и готовый тянуть ярмо выдуманных обязанностей, а затем вновь умер. Круг за кругом. Людей ещё этому учите. Мне кажется, всё потому, что вы знаете о том, что переродитесь. Память сотрётся, но душа останется. Вот и смерть… не страшная. Понарошку.
– Я боюсь умереть, – буркнул Тао, выглядывая из-за угла на новую улицу.
– Это пока. Потом тоже побежишь, как Юнь, как Юнсан… Фантазия у вас на имена странная.
– Ваши как будто лучше. Две согласных и тянете своё «ааа», – и готово. Раал. Заан. Сораан.
– В моём имени не так.
– Да ну? У тебя же имени нет.
– Есть. Но это секрет.
– Не слышу! – Тао заткнул уши и быстро свернул с проулка на большую улицу. – Не хочу больше знать твоих секретов!
– Хи-хи-хи! – Ида толкнула его в плечо и вдруг шепнула на ухо. – Тогда догоняй. А не то расскажу.
И вот что ему делать? Голова раскалывалась; но девочка побежала, и дэв понёсся за ней. Мимо каких-то вычурных деревянных лотков, на которых было разложено свежее мясо, и он не был уверен, что оно принадлежало животным. Ида схватила яблоко и бросила им в Тао, так что он врезался в какого-то великана, пытаясь увернуться. Справа на него рыкнули, слева толкнули, кто-то загоготал, а маленький дэв, вырвавшись, продолжал бежать по старой мостовой, молясь, чтобы цепь не слетела с руки. Тени плясали от разноцветных фонариков, небо скрылось за тяжёлыми облаками. Девчонка не давала себя поймать, проваливаясь в тени, стоило Тао догнать Первую. Боль и жажда отступали, а погоня медленно пробуждала что-то странное и дикое. Это так охотятся?
Чем ближе была Ида, и чем чаще Тао не мог её поймать, – тем больше в нём распалялся азарт, смешиваясь с диким запахом пряностей, сумраком и дрожащим светом огней. Вот сейчас! Сейчас! Он схватит её, обязательно. Не успеет рыжая спрятаться в своих тенях. Мимо мелькали когти и клыки, воздух дрожал, лица асур смешивались, а их маски трескались на глазах. То тут, то там, краем глаза Тао видел прорезающие кожу рога, чешуйчатые наросты, вертикальные зрачки и скалящиеся пасти. Но его никто не трогал, за погоней следили сотни глаз, и совершенно точно он слышал смех. Только совсем не презрительный.
