Тао заморгал и снова сделал глоток, рассматривая тонкую пиалу. Затем посмотрел в глаза Дракону и задумчиво протянул:
– Тогда почему вы не отрежете им крылья?
– Что ты имеешь в виду? – Юнсан приподнял бровь.
– Если Бездна не может создать кого-то на замену, пока асура жив, – почему вы не поймали до сих пор Заана?
– Я боюсь, если бы это было так легко, то он всё равно убил бы себя, чтобы кто-то пришёл вместо него.
– А вы поймайте так, чтобы он не смог этого сделать.
Дракон замолчал, тоже рассматривая свою пиалу. Мальчик обнял себя за плечи, с тоской думая о том, что скоро чувства вернутся к нему.
– Отрежьте ему крылья, – повторил Тао. – Отец бы сказал, что он заслужил это.
Глава 4. Лагерь
Шли годы, но ни тени, ни Бай, ни тумаки отца не сбивали Кана с его цели пойти по военной карьерной лестнице. В свои пятнадцать лет с первыми мальчик научился смиряться, оставляя ужас в кошмарах. С Баем было сложнее, особенно после случая с ослепшим приспешником, да и Сюин оказалась права – выходка Кана принесла ему больше бед, чем выгоды. Если другие дети и раньше сторонились его, то после скандала сверстники между собой окрестили Кана проклятым, и вокруг юного Циня образовалась пропасть, пересекать которую считалось допустимым лишь для того, чтобы подставить мальчишке подножку. И конечно, его это не остановило. В один прекрасный день лошадь Бая взбесилась и понесла так, что парень чуть не умер, свалившись в канаву. Через месяц Кан приполз домой с отбитыми почками и без следов синяков. Через два Бай сломал себе ногу, прокатившись кубарем по лестнице. Кана три дня искали, пока не вернулся Амань, быстро обнаружив старый подвал разрушенного дома с заваленной камнями дверью, в котором оказался заперт его сын. Во время визита в императорский дворец Бай отравился так, что слуги сбились с ног, убирая за господином. На тренировках учителю приходилось растаскивать этих двоих, пока они не переломали друг другу кости. И когда объявили военную операцию в Канрё, Бай ухмылялся, как довольный кот. Он-то был отправлен в столичный гарнизон и должен был остаться в Лояне, а если отец постарается ещё больше, то парень попадёт прямиком во дворец. Дальше от хорошей и сытой должности его отделяло лишь время. Амань же не собирался как-либо вмешиваться в сумасбродство сына и совершенно спокойно отреагировал, когда пятнадцатилетний Кан гордо заявил, что отправляется на войну.
– Что ж, возможно, ты отдашь свою жизнь за то, чтобы четвероюродный племянник брата Императора получил желанные земли. Очень мудро, сын, – Амань выглядел удивительно спокойным, но на самом деле он надеялся, что этот поход может раскрыть сыну глаза на то, в какую дурость он ввязался. Отец был уверен, что готов принять мысль о сыне на войне, особенно если считал эту войну безобидной. Времена, когда Империя Хань отвоёвывала себе земли, к его счастью, прошли. Амань мог бы многое рассказать Кану о том, что на самом деле такое настоящая война, но у Канрё не было ни своих шэнми, ни действительно серьёзного оружия, ни новых технологий. Мышиная возня, после которой, как мечтал Амань, сын приползёт к нему на коленях вымаливать прощение и протекцию. И тогда-то он всё ему расскажет и покажет. Надо просто подождать.
***
Царство Канрё, что славилось своими запасами золота и умнейшими поверенными, было крошечным государством, приграничным к Империи Хань. Граница с Империей крайне удачно проходила по реке Хонгха и озеру Бакбо, затрудняя любые планы на вторжение. С остальными соседями Канрё ухитрилось выстроить удивительно выгодные торговые отношения, что позволило сохранить независимость, играя на нежелании царств Ци, Сингуо и Рен оказаться прямыми соседями с Империей или развязать новую войну за земли. Но и этот шаткий союз должен был рано или поздно разрушиться – это понимал даже изучавший историю Кан. Собираясь в поход, он не мог отделаться от тревожной мысли, что в этой истории что-то не так. Не мог же царь Канрё надеяться на бесконечный мир и никак не готовиться к неизбежному? Это выглядело… глупым. Но обсудить свои мысли ему было уже не с кем – Сюин, его единственный друг и опора, осталась в столице.
– Эй, господин кавалерист не желает присоединиться?
Кан удивлённо заморгал, когда услышал адресованный в свою сторону вопрос, но других офицеров рядом не было. Уже три дня как они разбили лагерь около реки Хонгха и ждали приказа о дальнейших действиях. Цинь отложил книгу, с которой собирался скоротать свободный час под деревом, недоверчиво рассматривая младшего лейтенанта, что склонился над ним и протягивал ему руку. Высокий загорелый мальчишка, точно с юга, с кое-как завязанным хвостом каштановых волос и в уже чем-то перепачканном дорогом платье под доспехами. Акцент тоже казался каким-то… странным. Отец бы точно сказал что-то вроде: «А с этими, Кан, мы не разговариваем».
– Чжан Вэй. Не хочешь поболтать?
– Ты не из столицы, верно?
– Нет, – Вэй рассмеялся, подтягивая Кана за руку, чтобы тот поднялся. – Мой дом возглавляет провинцию Хэнань. Младший сын. Ты же не проклянёшь меня?
– Было бы чем, – Кан фыркнул и сложил книгу в походный чехол. – И что же нужно от меня младшему сыну Чжан?
– Времени и денег, конечно же. Играешь в сянци?
– Ты взял с собой в поход настольную игру?
– А ты книгу. Так да или нет?
– Немного.
– Ну тогда пошли! Знаешь, а ведь я уже выиграл! Братья говорили, что тебя силком не приведёшь!
– То есть, вы спорили на меня?
– Конечно, – Вэй хохотнул. – Ну, знаешь, твои друзья о тебе уже такого нарассказывали, что мы и подумали: да пропасть нам, если не достанем сына колдуна!
– Опять, – Кан устало потёр переносицу. – Послушай, Вэй, сказки всё это. Я не то чтобы лажу со своими «друзьями», так что боюсь тебя разочаровать, но…
– Но ты не ешь лягушек и не проклинаешь взглядом, знаю, – Чжан подмигнул. – Но мы подумали, что такой неудачник из столицы точно должен не быть чванливым дураком, если его не выносят другие дураки.
– Что?
– Ну… Ты – дурак?
Кан опешил.
– Нет.
– Значит, я выиграл! Пойдём, я тебя со всеми познакомлю!
– Подожди… Ты меня неудачником назвал?!
Кан ровным счётом ничего не понимал, но его буквально затащили в небольшой шатёр, в котором, похоже, и обосновались братья Чжан. Если и предполагалось, что здесь должен жить кто-то ещё, то он уже в ужасе сбежал. Цинь так и замер, непонимающе рассматривая тот бардак, который здесь царил. Казалось, что по жилищу Чжанов прошёл ураган, разбрасывая по углам какие-то резные шкатулки, разноцветные ожерелья, куриные кости, пёструю одежду, свитки, серебряные браслеты… А увидев жёрдочку, на которой сидел пустынный сокол, Кан просто начал хватать ртом воздух:
– Вы… Вы как… Вы как это всё с собой в поход протащили?!
