При этом, как мы уже убедились, достижение однозначного консенсуса среди ученых не приводит автоматически к принятию политических мер по стабилизации климата. Такая стратегия неэффективна, на что специалисты в области изучения науки и технологий указывали и ранее
[662]. Результаты исследований, где в количественных показателях было представлено единодушие ученых в вопросе об антропогенных причинах климатических изменений, начали публиковаться примерно с 2004 года. Наибольший общественный резонанс вызвала статья Джона Кука в соавторстве с еще несколькими исследователями, которые подсчитали, что в области климатологии в 97,1 процента статей прямо утверждается или принимается как аксиома тезис, что изменение климата вызвано деятельностью человека
[663]. Оказалось, что ссылки на не подлежащее сомнению научное знание не разрешили публичных споров о дестабилизации климата. Сейчас известно, что участники таких дискуссий и те, кто за ними наблюдает, руководствуются прежде всего не знаниями о фактах, а политическими установками и идеологиями
[664].
По мнению таких социологов науки, как Латур, мы не выйдем из безнадежной (с эпистемологической точки зрения) ситуации, в которой оказались из‐за пропаганды скептицизма, если будем полагаться на однозначное разграничение сферы фактов и сферы мнений
[665]. Проблема климатических изменений напоминает нам, что в эпоху антропоцена факты, научные инструменты, статистические модели, институты, политические взгляды, ценностные установки и надежды переплетены между собой гораздо теснее обычного. Один из главных выводов, которые можно сделать из представленной здесь дискуссии, заключается в том, что в эпоху антропоцена трудно выделить объективные факты, но и позволить себе руководствоваться субъективными мнениями мы не можем. В обществе риска надежная экспертная оценка — благо, за которое и дальше будет вестись политическая борьба. В контексте глобального потепления мы, хотим мы того или нет, проводим экспериментальную политику природы, пытаясь выстроить гармоничное будущее общества на основании тех «гибких» данных о состоянии климата, которыми мы располагаем. Осознав значимость и объективность конкретных научных проблем, мы поймем, о каком будущем для наших потомков мы мечтаем и кто станет нашим союзником на пути к нему.
Глава 8. Аварийные планы антропоцена
Мы пишем этот текст в уверенности, что знания и технологии, если пользоваться ими мудро, способны привести нас к благому, если не к прекрасному антропоцену. Для благого антропоцена требуется, чтобы люди употребили свои возрастающие социальные, экономические и технические возможности для улучшения качества человеческой жизни, стабилизации климата и охраны окружающей среды
[666].
Климатическая инженерия: набросок проекта
Споры о климатической инженерии как возможной реакции на риск климатической катастрофы носят, по сути, философский и нормативный характер. За ними кроется попытка ответить на вопрос, каким мы хотим видеть человечество и общество и даже как понимаем человеческую природу
[667]. Участники споров прибегают к интересным риторическим стратегиям, построенным на использовании широко распространенных метафор и образов. Эта дискуссия наряду с дискурсами утраты природы, благого антропоцена, критики антропоцентризма и риторическими приемами дезинформации составляет экологическую риторику антропоцена. Безусловно, современная климатическая инженерия (геоинженерия) — наиболее амбициозный и масштабный проект из всех прежних планов вмешательства в погодные условия. Для начала посмотрим, в чем суть этого проекта, а затем перейдем к альтернативному аварийному плану антропоцена — инженерии человека.
По всей видимости, термин «геоинженерия» возник в 1977 году. Чезаре Маркетти обозначил этим словом технологии улавливания углерода
[668]. В 1992 году Национальная академия науки США опубликовала доклад «Политические последствия парникового эффекта. Смягчение, адаптация и научные принципы» (Policy Implications of Greenhouse Warming. Mitigation, Adaptation, and the Science Base), где были перечислены такие способы климатической инженерии, как управление солнечным излучением с помощью распыления специального порошка в стратосфере или установления зеркал на орбите
[669].
Среди наиболее авторитетных на сегодняшний день сторонников климатической инженерии или ее изучения следует назвать, в частности, Дэвида Кита, физика по образованию, уже упоминавшегося Пауля Крутцена, специалиста по химии атмосферы, а также климатологов Кена Калдейру и Джона Шепарда
[670]. Они прагматически отмечают, что в случае неэффективности других решений, особенно неудачи проводившейся до сих пор климатической политики, равно как и незаинтересованности инвесторов в снижении объема выбросов
[671], рано или поздно человечеству понадобится надежный «аварийный план». По словам исследователей, предложенные ими варианты позволят нам «выиграть время»
[672], необходимое для трудного перехода к низкоуглеродной экономике, особенно в ситуации, когда нам будут угрожать критические, необратимые изменения (например, таяние вечной мерзлоты в Сибири). Их предложения вызывают все больший интерес у СМИ, которые охотно рассуждают о простых технических решениях сложных социально-политических проблем
[673]. По мнению перечисленных ученых, мы должны заниматься исследованиями в области климатической инженерии в качестве одного из возможных вариантов, на всякий случай. Такие исследования необходимо проводить в демократических государствах. Не исключено, что у нас уже сейчас нет другого выхода: перешагнув критический порог изменений, ведущих к дестабилизации атмосферы Земли, мы оказались в крайне незавидном положении.
