Тем более что нужно было убрать кровь. Она здесь явно лишняя.
Я смочила под краном кухонное полотенце и прошлась по кровавым следам, уже подсохшим и отчаянно цеплявшимся за поверхности.
То и дело поглядывала на Любу, которая методично и сосредоточенно нарезала яйца, даже язык от усердия высунула. Против воли в душе всколыхнулась нежность.
Принявший душ и переодевшийся Егор пришёл нам помогать. Его я поставила на клюквенный соус. Всё-таки с ним вместе мы уже готовили, и мужу в этом деле я доверяла больше, чем сестре.
Кусочки оказались разноплановыми – и крупными и мелкими, целая горка на разделочной доске. Любаня окинула творение своих рук горделивым взглядом и пересыпала в салатник. После чего принялась за лук.
Плакали мы все. И сама Любаня, то и дело промакивающая глаза рукавом свитера, и Егор, всхлипывающий над кастрюлькой с соусом, и я, наблюдавшая всю эту семейную идиллию и руководившая ею.
Ужин получился особенным, с тем самым елово-рождественским ароматом и семейным уютом.
Мы с Любаней накрыли на стол, включили лёгкую музыку, зажгли свечи и включили гирлянды на окнах. Разноцветные лампочки помаргивали, свечи тихонько потрескивали, и, когда выключили свет, столовая стала похожа на рождественскую открытку. Одну из тех, которые я перебирала в магазинах Нью-Йорка, чувствуя себя особенно одинокой и чужой там именно под рождество, когда всё вокруг кипело и плясало в предпраздничной суете.
Как-то я загадала оказаться в такой рождественской открытке. И вот оказалась.
Окорок источал восхитительный аромат и слегка шипел в центре стола, окружённый дольками картофеля. Место рядом с ним занимал соусник, почти до краёв наполненный тёмно-красной субстанцией. Я не стала пробовать соус, доверяя вкусу Егора. Как и не проверяла салат, позволив Любе самой перемешать ингредиенты.
Всё получилось очень вкусным. И хотя в соусе то и дело попадалась клюквенная кожица, а в салате крупные куски лука, я этого не замечала и съела гораздо больше, чем обычно за ужином. Хотелось продлить эти мгновения волшебства.
Но вечно длиться это не могло.
Егор не выдержал первым. Помогая убирать со стола, он спросил Любу:
– Что ты намерена делать дальше?
– Отдаться в руки правосудию, – с каким-то неестественным спокойствием, улыбаясь, ответила сестра.
Глава 23
У меня в груди похолодело.
Люба уже призналась мне, рассказала, что тогда случилось. Но этот разговор состоялся по телефону, мы были далеко друг от друга, и я всё равно до конца так и не поверила в правдивость этих слов. Как будто она пересказала сюжет какого-то фильма.
А может, просто у меня в голове не укладывалось, что моя сестра настолько хладнокровна. Что, убив целую семью, она могла спокойно жить дальше и делать вид, что ничего не случилось.
– Он тебя заставил? – не поверил вместе со мной Егор.
– Кто? – делано удивилась Любаня. По крайней мере, я отчётливо видела её игру.
И мой муж словно смотрел моими глазами, а может, и его глаза видели так же отчётливо.
– Я уверен, что за рулём был Макс. Ну не пустил бы он тебя за руль своей машины. У него даже поговорка была на этот случай: «Тёлки – рядом». А теперь братец просто хочет свалить всю вину на тебя, – Егор стоял у посудомоечной машины, загружая в неё посуду. Размышляя, он забыл о тарелке, которая так и осталась у него в руке, и теперь муж дирижировал ею в такт словам. – Нет, сам братишка до такого вряд ли додумался бы. Он не умеет просчитывать последствия. Сначала делает, потом думает. Все мы помним его выступление на приёме, и что после этого произошло с карьерой отца и с семейным бизнесом, от которого, кстати, Макс и сам имел неплохой доход. А теперь остался на бобах и с полицией на хвосте. Думаю, всё, на что его хватило, это напроситься к кому-нибудь в гости и в комфорте переждать неприятности. Так он поступал в детстве, и вряд ли что-то изменилось. Судя по тому, что ты сейчас здесь и так жаждешь принести себя в жертву во имя любимого, все эти месяцы Макс прятался где-то с тобой, в какой-нибудь глухомани, раз вас так и не нашли. Ты здесь, а где тогда мой брат?
Я переводила взгляд с Егора на Любаню и по тому, как всё больше и больше мрачнело её лицо, понимала – он угадывает. Всё так и было.
Под нашими пристальными взглядами сестра стушевалась, нервно облизала губы, принялась елозить по столешнице стаканом с апельсиновым соком.
– Люба, где он? Где Макс?
– Дома… – наконец выдохнула она, – Макс поехал к родителям.
Что? Я не верила услышанному. Вспоминая, что устроил этот придурок, и к каким последствиям привела его идиотская выходка, казалось невозможным, чтобы родители приняли его обратно.
А вот Егор понимающе усмехнулся, как будто услышанное нисколько его не удивило. Наоборот, добавило ясности, стало той самой последней деталью, что делает механизм полным.
– Значит, это мамина идея – свалить всё на тебя, – подвёл он итог.
– Почему ты так думаешь? – а вот у меня всё это не укладывалось в голове, видно, слишком плохо я ещё знала новоявленных родственников.
– Потому что она решила вернуть в семью хотя бы одного сына. Как, с какими последствиями и кто из-за этого пострадает, её совершенно не волнует. – Егор невесело усмехнулся. – Ещё это месть мне. Ну и тебе заодно. В общем, мама умеет одним выстрелом попасть сразу в нескольких зайцев.
– Но разве твой папа не ушёл из-за Макса со своего поста? Неужели он вот так просто позволит ему вернуться и снова жить рядом?
– О-о, ты не знаешь силу убеждения моей матушки, если Зоя Воинова что-то вбила себе в голову, поверь, она добьётся своего. Отцу придётся или принять её позицию, или… сбежать из дома.
Я опустилась на стул рядом с Любаней. Всё это не укладывалось у меня в голове. Праздничное настроение улетучилось, словно его и не было.
Сестра сидела бледная, с устремлённым куда-то перед собой невидящим взглядом и меленько качала головой, словно пытаясь отрицать слова Егора.
– Люба? – я протянула ладонь, касаясь её руки. Сестра вздрогнула и подняла на меня взгляд.
– Можно я пойду спать? – у неё было такое страдальческое выражение лица, что я снова почувствовала отголосок прежнего чувства вины.
– Конечно, идём, я приготовлю тебе комнату.
Я отвела Любаню в ванную, показала, где лежат чистые полотенца. Пока она принимала душ, постелила ей постель. Осмотрев свой гардероб, поняла, что ничто из моих вещей сейчас не налезет на её округлившуюся фигуру, а потому взяла одну из футболок Егора.
Дождалась сестру, помогла ей лечь в постель, подоткнула одеяло совсем как в детстве. И, погладив по влажным после душа волосам, сказала чистую правду:
– Я рада, что ты здесь.
