Принимаюсь за распаковку, щёки опаляет огнём, когда после симпатичного сарафана руки натыкаются на кружевное бельё.
– О-у, – вырывается у меня.
Хотя я тоже предпочитаю кружево, но не настолько соблазнительное. Руки сминают дорогое белье, к которому ещё прикреплены бирки, затем аккуратно опускаю их на кровать, после чего быстро перебираю содержимое в поиске чего-то более простого и практичного.
Нахожу ещё пару комплектов, ничуть не скромнее. Неужели Вили и правда такое носит, или это было приобретено на пикантный случай? Вполне возможно, что Вили посчитала мой переезд к Виту как раз таким случаем, ведь, как ни крути, в глазах окружающих мы вместе.
В голове проскальзывает вопрос, от которого я тут же отмахиваюсь. Как бы отреагировал Вит, если бы увидел меня в одном из этих комплектов?
Не хочу этого знать. А представлять такое рискованно, может завести в небезопасные подземные воды.
Далее выяснилось, что проблема не только с нижним бельём, но и с домашней одеждой и пижамой. Что это такое, черт возьми?
Короткие шёлковые сорочки и халатики. Господи, как мне в этом ходить?
Принимаюсь с отчаянием и скоростью, достойной Шумахера, вытаскивать вещи, но не нахожу ничего с длиной ниже колен. Платье, ещё одно, сарафан, красивые блузки…
Я неимоверно ценю, что Вили решила поделиться со мной одеждой и постаралась выбрать что-то напоминающее мой стиль одежды, хоть и отдалённо. Но сейчас я бы предпочла худи и огромные спортивные штаны. Вздыхаю, их нет.
Сажусь на кровать, чувствуя себя раздавленной, словно на плечи вдруг накинули мешок с мукой, весом больше, чем всё мое тело.
Достаю телефон из кармана, сжимаю его, замерев в нерешительности. Если уж против меня вышло шествие, то как бомбят в сети даже страшно представить. Морщусь, смотрю на время. Уже почти двенадцать, а спать совсем не хочется.
Я всё же открываю свою страницу. Глаза расширяются. Меня отменили на тысяче хэштегов, а мой direct, наверняка, хотят разорвать.
«Что он вообще в ней нашёл?»
«Страхолюдина».
«Ни кожи, ни рожи».
«Что на ней надето?»
«Даже моя бабушка лучше одевается».
И это само безобидное из того, что я прочитала. В основном сыпались матерные эпитеты, даже прочитывать которые было мерзко.
Судя по отзывам, я – полный отстой. Не так выгляжу, не так одеваюсь, не так смотрю, не там живу, не с теми зависаю. У меня не такой рот, нос, подбородок, не такая фигура, слишком худая… этот список можно продолжать до бесконечности.
Мои руки похолодели, но я продолжала листать комментарии под моими фотографиями, словно мазохист. Я уже собралась выключить приложение, когда мои глаза наткнулись на многочисленно повторяющийся комментарий.
Всего шесть букв, но от них у меня словно все внутренности рухнули вниз. Меня затрясло, когда я произнесла про себя:
– Сдохни!
Кликаю на её имя, чтобы зайти на страницу. Блин. Закрытая страница. Приглядываюсь к маленькой круглой фотографии, чтобы убедиться – я эту девушку не знаю.
Как можно желать такое кому-то? И как можно писать кому-то что-то подобное? Что я вообще сделала этому человеку? Я бы ещё поняла, если бы правда увела у неё парня, но ведь они с Витом даже не знакомы. Правда ведь?
Вздыхаю, опускаю плечи. Мало того, что меня ненавидят абсолютно незнакомые мне люди, так ещё и Вит. Возможно, это звучит глупо, по крайней мере, думаю, Вит бы посчитал именно так, но я не считаю, что мне повезло больше, чем ему.
Чем моя мать, не хотевшая меня, отличается от его? Разве только тем, что у моей банковский счёт набит до отказа.
Стоило только мне родиться, она разочарованно вздохнула и спихнула меня в чужие руки. Кормил меня повар, заботилась нянька. Да, я не голодала и всегда была чисто и дорого одета, но вместе с тем я никогда не испытывала материнской любви. Уверена, что забери у моей матери деньги, и она станет точно такой же, как и мама Вита.
Он прав, мне не приходилось испытывать голод и холод, но только физически. Во всем же остальном я до сих пор голодаю, и мне жутко холодно.
Я встала, аккуратно сложила вещи в шкаф. Не знаю, как долго пробуду здесь, но остаётся только надеяться, что не слишком задержусь.
Мне пришлось надеть шёлковый халат. Будь я у себя, в этом бы не было проблемы, но я не дома, а в квартире своего фиктивного парня.
Распускаю волосы, откидываю одеяло, чтобы забраться в кровать.
Что у меня за жизнь? Прям как коричневый многоярусный смайлик.
Спустя час я понимаю, что мне не уснуть. Тело всё же расслабилось, сердцебиение перестало зашкаливать, тогда в игру вступил желудок. Он призывно заныл, напоминая о своём существовании. Ну почему именно сейчас?
Я встала, чтобы порыться в своей сумке в поиске питательного батончика, который я всегда таскала с собой на крайний случай. Вот он случай, но на батончик даже намёка нет. Ничего.
Живот загудел громче. Я прикинула, прилично ли пробираться на чужую кухню. Думаю, что нет, но воды всё же выпить мне никто не запретит.
Сперва высунулась голова, чтобы разведать обстановку. Вроде бы всё тихо. Вит, должно быть уже уснул. Затем выскальзывает тело, и вот я уже беззвучно шагаю босыми ногами в сторону кухни, радуясь, что не сработали датчики света.
Его я не рискнула включать, но захватила с собой телефон. Осветив кухонный гарнитур беззвучно присвистнула. Кухня не разочаровала. Она являла собой гармоничное продолжение общей стилевой идеи квартиры. Провожу пальцем по гранитной столешнице, наслаждаясь прохладной поверхностью.
Прохожусь светом по тому, что стоит на столешнице. Первое, что вижу, это кофемашина. Ещё бы. Вит любит эспрессо. Затем замечаю фильтр-кувшин с водой и прозрачный стакан. Сразу понятно, что Вит живёт один.
Стараясь не шуметь, я обхватила стакан, затем налила в него воды, после чего поднесла к губам. Я едва успела сделать глоток, когда позади меня раздался шорох.
– Не спится?
От низкого бархатного голоса ожили мурашки, встряхнув моё тело. Я тут же обернулась, но сделала это слишком резко. Вода булькнула, выбираясь из стакана, обливая меня. Я дернулась назад, когда намоченная сорочка и халат прилипли к коже, но и это решение было неудачным. Поясница ударилась о край столешницы, я зашипела.
Вит что-то проворчал себе под нос. Я уставилась на него, удивляясь, как могла его не заметить. Сейчас я отчётливо различала его силуэт между столом и высоким холодильником. Он облокотился на технику, слегка запрокинув голову. Перед ним стояла чашка. Почему-то уверена, что в ней эспрессо.
Я не увидела, а скорее почувствовала, как он тоже окинул меня взглядом – медленным, изучающим. Понимаю, что он видит, от неловкости закусываю губу, пока по телу разливается стыд, сковывая движения. На мне слишком мало одежды.
